Бестия

В ее глазах появляются озорные огоньки, она осматривается. Пляж пустынный. Где-то вдалеке виден костер и люди вокруг него, но это не ближе пары сотен метров. Лицо Алины приобретает шкодное выражение. Она закусывает губу и начинает стягивать с себя одежду. Я прячу руки в карманах и склоняю голову набок.

– И что, по-твоему, ты делаешь? – спрашиваю со смехом.

– Наслаждаюсь уединением со своим парнем.

– Оу, погоди, ты что творишь? – спрашиваю, когда она стягивает нижнее белье и бросает его на платье. – Алина!

– Догоняй, трусишка! – выкрикивает она и несется голая в сторону океана. Красавица.

Когда Алина ныряет, я понимаю, что не избегу этой участи. Раздеваюсь до трусов и ныряю за ней. Она пищит и брызгается, когда я подплываю ближе и хватаю ее за талию.

– Трусишка! Страшно снять с себя все? – смеется Алина, обвивая мою талию ногами и прижимаясь ближе. – Никого же нет в округе.

– Мне некомфортно.

– Ты – сноб, Олег, – отзывается она, а потом начинает целовать мою скулу, шею, облизывает ключицу, ерзая на прикрытом тканью члене.

– Ты что делаешь? – спрашиваю я. Мое дыхание учащается. Несмотря на то, что все мои мысли рядом с Варварой, я же живой мужик. А когда о тебя трется соблазнительная девушка с игривым настроением, как бы сильно ты ни грузился, природа возьмет свое. – Алина, – предупреждающе.

– Ну что? – шепчет она, судорожно сдирая с меня боксеры. – Хочу тебя так, что голова кружится.

И в следующую секунду я вхожу в нее. Медленно, но до конца. Никогда не любил секс в воде. Смазка слишком быстро вымывается, и процесс становится некомфортным. Но сейчас это то, что мне нужно. Даже если нам во все отверстия забьется песок. Мне надо трахнуть свою девушку и забыть ту, которой не место в моих мыслях. Я быстро и жестко насаживаю на себя Алину, насколько позволяет сопротивление воды. Мы целуемся, кусаемся и негромко стонем. Вокруг нас плещется вода, столкновение тел создает брызги. Я ускоряюсь, как только Алину накрывает оргазм и она выгибается, позволяя мне дотянуться зубами до ее соска и прикусить его. Я уже не контролирую свое удовольствие, отпускаю его, убедившись, что моя девушка получила удовольствие. И кончаю сам. Мне приходится прикусить нижнюю губу чуть ли не до крови, когда сквозь морок удовольствия я осознаю, какое имя готово сорваться стоном с моих губ.

Мы тяжело дышим, соприкасаясь носами. Алина проводит короткими ноготками по моему затылку, заставляя мурашек нестись по коже.

– Я люблю тебя, – шепчет она в мои губы.

Я громко сглатываю. Почему вдруг мне стало так сложно произнести эти слова вслух? Выбираю самый нейтральный вариант, чтобы мне не приходилось прямо сейчас ломать себя.

– И я – тебя.

Мы еще немного целуемся. Нежно, легко. Я четко осознаю, что целую Алину, а во рту почему-то совсем другой вкус. Вкус наркотика по имени Варвара. Ее свежий запах, ее терпкий вкус, ее мычание мне в губы; мурлыканье, которое никогда не оставляло меня равнодушным. Чувствую себя подонком: целую одну, а думаю о другой. Но вот прямо сейчас я не могу никак перестроиться.

Три года! Ее не было три года. Я правда смирился с ее смертью, и во многом это заслуга Алины. А теперь она появилась, как черт из табакерки. И что? Я готов бросить все и упасть в ее негостеприимные объятия? Черта с два я опять поведусь на все это. С меня достаточно. Теперь я хочу нормальных отношений и нормальной жизни. Построить семью. К разочарованию мамы, без детей. Потому что Алина – убежденная чайлдфри, а я… да просто не вижу себя отцом. Наверное, я насмотрелся на страдания своих родителей из-за моих выходок. Не хочу такого же для себя.

– Пойдем? – спрашиваю, когда Алина отрывается от моих губ и смотрит растерянным, пьяным от секса взглядом.

– Ты донесешь меня? – спрашивает она, укладывая голову мне на плечо.

– Куда угодно, принцесса.

Алина крепче обхватывает ногами мой торс и повисает на моей шее. Я подтягиваю трусы на место, подхватываю ее под попку и несу на берег. Ставлю ногами на свою рубашку и помогаю одеться. Она зевает, широко распахнув рот.

– Надо было поспать днем.

– Я говорил, – журю ее с притворной серьезностью. – Но что сделала Алина? Она, как всегда, надела наушники и рисовала.

Алинка дует губы и слегка хмурится. Я с улыбкой глажу большим пальцем морщинку между ее бровями.

– Не хмурься – морщины будут.

Она начинает смеяться.

– Ты говоришь точно, как моя мама.

– Так у нее я это и подслушал.

Я подмигиваю Алине, и она, подхватив босоножки, ступает с рубашки на песок. Терпеливо ждет, пока я оденусь.

– Не холодно? – спрашиваю, обнимая ее за плечи, когда мы возобновляем свой путь к бунгало.

– Нет, ты что? Здесь вообще такая жарища. Я даже подумываю включить кондиционер на ночь.

– Я не против.