Бестия / Поцелуй дочери канонира

— Не нужно, Дэйзи. Давайте-ка лучше я отведу вас в постель. Там вы будете в полной безопасности.

Так ли? Уэксфорд многое бы отдал, чтобы подписаться под этим заверением. Он встретился глазами с Вайном, и невозмутимый сержант попытался наиболее доступным ему способом изобразить смирение, возведя глаза к небу. Ему удалось лишь на несколько миллиметров сдвинуть глазные яблоки к северу.

Кен Гаррисон взволнованно вступил в разговор:

— Она так растревожилась, не в себе, да и только, и не это вовсе хотела сказать. Ведь не это же, да?

— Ну точно же, Кен. Мы давно тут одна семья, и мы часть семьи, точно. Право же, вовсе она не то хотела сказать.

— Думаю, вам лучше вернуться домой, миссис Гаррисон, — заметил Уэксфорд. — Вам обоим. — Он не стал повторять избитую истину, что утро вечера мудренее, хотя кто бы решился сейчас ее оспаривать. — Отправляйтесь домой и попытайтесь немного поспать.

— А где Джонни? — спросила Бренда. — Хотела бы я знать. Уж коли мы услыхали эту команду, а шуму от них, что и мертвых разбудят, так как же Джонни не услыхал? С чего бы его вдруг так сморило? Хотела б я знать. — И ядовито добавила: — Даже носу не кажет, чтоб узнать, что случилось. Я вам так скажу: если кого и гнать отсюда, так этого черта ленивого! Нет, только подумать, с чего 6 его так?..

— Он все проспал, — не удержался Уэксфорд. — Слишком молод.

Карен Мэлахайд, двадцати трех лет, чем-то не оправдавшая представлений Кена Гаррисона о «женщинах-полицейских» — хорошо хоть сегодня подобное унижающее определение не в ходу, — была обладательницей черного пояса и вела занятия по классу дзюдо. Уэксфорд голову клал: встреть она тэнкредского незнакомца предыдущей ночью и окажись тот невооружен или просто промедли с оружием, она бы разделалась с ним в считанные минуты. Помнится, Карен рассказывала, как бродила одна по ночному городу, раскидывая на своем пути дебоширов и пьяниц, чтобы просто себя испытать.

Но годится ли она в телохранители Дэйзи? А Энн с Розмари? Все-таки надо бы убедить девушку уехать отсюда. Не обязательно прятаться, просто забраться подальше, переждать у друзей. Как ни крути, признался Уэксфорд себе самому, а чуть позже и Бердену, такого развития событий он не ожидал. Он окружил Дэйзи «сиделками», но это для успокоения души. Лишь разыгравшимся воображением можно было объяснить их страхи, будто один из тех двоих — убийца, если считать «невидимкой» Энди Гриффина, — обязательно вернется, чтобы «прикончить ее». Выдумка все это, дикость. Такого просто не бывает.

— Бывает, — возразил Берден. — Здесь она в опасности, поэтому ей лучше уехать. Не вижу большой разницы, если мы поселим в доме Гаррисонов и Гэббитаса. В тот вечер их было четверо, помните? Но это его не остановило.

Белоснежная скатерть, уставленная хрусталем и серебром. Блюда на столике с подогревом. Уютно приспущенные мартовским вечером шторы. Они только что покончили с супом, Наоми Джонс начала раздавать рыбу, филе палтуса, и едва поменяли приборы и они приступили к еде, услышали какие-то звуки наверху, шум, который, по мнению Дэвины Флори, подняла Куини.

Однако Харви Копленд решил взглянуть, красавец Харви, похожий на Пола Ньюмена, «гроза мужей», за которого не первой молодости супруга вышла по любви и сексуальному влечению. Тишина за окном — ни шагов, ни звука автомобиля, только приглушенная суета наверху.

Харви поднялся наверх, потом спустился — или он не дошел до верху, остановился у лестницы, обернувшись, когда в проходе появился убийца…

Сколько времени это заняло? Тридцать секунд? Две минуты? Что происходило тем временем в гостиной? Пока Харви отсутствовал, женщины спокойно наслаждались рыбой? Или дожидались его, неспешно болтая о кошке, о том, что Куини опять разыгралась, носится по всему дому — наверх по задней лестнице и вниз по центральной, и так изо дня в день каждый вечер? Вдруг выстрел, Наоми вскакивает, Дэйзи поднимается из-за стола, направляется к двери. Одна Дэвина остается на прежнем месте. Почему? Почему она осталась? Страх? Ужас приковал ее к месту?

Дверь резко распахивается, появляется убийца, выстрелы — скатерть уже не белая, она постепенно алеет, густое пятно расползается почти по всей ее длине…

— Через минуту я поговорю с ней, — сказал Уэксфорд. — Понятно, силой ее не увезешь, если сама не захочет. Пойдемте со мной, хорошо? Прогуляемся вместе.

— Сейчас она слишком встревожена. Утром все легче.

Так-то так, подумал Уэксфорд, но ненамного. Днем страх рассеивается, притухает. Днем, при солнечном свете, ночные ужасы кажутся преувеличением. Свет деятелен, а тьма сокровенна.

Они вышли из дома, пересекли двор и медленно зашагали вдоль торца к западному крылу. Слова, пришедшие ему на ум, были отнюдь не метафорой. Солнце щедро купает землю в ярких лучах, тогда как луна лишь роняет бледный отсвет. Небо над головой было темно-синим, без единой тучки. Так бывает июньскими ночами, когда воздух мягок, а вечерняя прохлада унесена прочь уверенным течением дней.

— Он обошел дом с тыла, — сказал Берден. — Что он искал? Вход? Открытое окно на первом этаже? Вечер выдался теплый.