Бестолковые рассказы о бестолковости

На борьбу с бамбуком были брошены великие силы. Его выкорчевывали, жгли, поливали боевыми отравляющими веществами. Безрезультатно. Ранним утром, следующим за днем очередной экзекуции, бамбук снова прорастал, приводя военноначальствующих в совершенное неистовство, порой очень слабо граничащее с бесноватостью. А бамбук тем временем тянулся к блеклому питерскому солнышку всей сочной зеленью молодых африканских побегов и не обращал на гневливость военноначальствующих абсолютно никакого внимания. Проблему удалось решить лишь снятием двухметрового слоя грунта на площади в несколько гектаров и поспешным его вывозом в неизвестном направлении. Интересно, по какой бухгалтерской статье были выполнены эти масштабные работы? Предположительно — «Устранение последствий стихийного бедствия, повлекшего за собой загрязнение почвы». А куда, интересно, эту почву все же вывезли? Принимая во внимание тот удачный для нас факт, что живем мы до сих пор не в зарослях бамбука, можно предположить, что грунт был вывезен самолетами или морским путем в район Новой Земли. У военных в то время было много самолетов и керосина для них (например, за однокурсником Сереги, следующим, так сказать, в отпуск, папа, командир полка транспортной авиации, присылал из Иркутска маленький такой легкомоторный самолетик ИЛ-76, чтобы попросторней, стало быть, было следовать в такую-то даль уставшему от учения сынишке). И кораблей у военных тогда тоже было много. И все продукты дурной своей жизнедеятельности они шкодливо свозили на многострадальный остров и воровато там закапывали. А то и просто выбрасывали по дороге. Но это все предположения. Действительный наблюдаемый итог этой истории состоял всего лишь в приостановке карьерного роста ретивого военноначальствующего: в гордом звании «капитан» он проходит еще пять лет, а поскольку военноначальствующим он к тому времени прослужил уже пятнадцать лет, то все остальные военноначальствующие прозвали его «пятнадцатилетним капитаном».

Лишь в период, предшествующий сессии (ах да, военные же еще и учатся), в военноначальствующем лексиконе изредка начинали появляться озабоченные фразы: «средний балл», «отчетность», «задолженность». В период сессии озабоченность достигала своего апогея и находила свое выражение в весьма ограниченном наборе словесно-кодовых конструкций, к примеру, следующего содержания:

— Вы свой отпуск, товарищ военный, уже прожрали и просрали!!!

— Пока отдельные будут вкушать прелести «гражданской» жизни, вы, сволочи, весь отпуск будете сидеть здесь. В казарме. Со мной. Гнить и разлагаться. Непрерывно и заживо!!!

— В отпуск к женам двоечников поедут отличники! А с двоечниками буду жить я сам. С каждым индивидуально и со всеми сразу. Я вам устрою этот, как его, про-ми-ску-етет. Во как!!!

Вот, собственно, и все, что составляло основу деятельности и образа мышления военноначальствующих. Деятельность профессорско-преподавательского состава сводилась к основной, часто забываемой отцами командирами, цели — донесения до обучаемых военных некой суммы знаний, необходимой для запугивания издали многоголовой гидры империализма. Некоторым особо талантливым «преподам» удавалось не только снабдить военных некой «суммой», но при этом еще и «зажечь» их тупеющие от службы головы. Ибо правы были древние, сравнивая голову настоящего обучаемого с факелом, пламенеющим знаниями и здоровым любопытством, а не со скучным кувшином, хранящим в себе лежащую на дне «сумму». Некоторые головы так «разгорелись», что впоследствии принялись за написание всяческих диссертаций на всевозможные темы. Государство тогда это поддерживало: пишешь диссертацию, а зарплату тебе платят такую, как будто несешь ты боевое дежурство в глубоком подземелье или командуешь полком в Заполярье. И называлась вся эта военнонаучная деятельность не иначе как «удовлетворение собственного любопытства за государственный счет».

Была, правда, у «преподов», у ученых сих мужей, другая, казалось бы, бесчеловечная крайность: их совершенно не интересовало, что обучаемые военные либо не спали ночь, разгружая сухогрузы в порту (из речей политических военноначальствующих: «Товарищи военные, горком партии призывает вас к сознательности и обращается с просьбой о помощи. Запасы картофеля (какао-бобов, сахара и т. д.) на городских овощехранилищах (складах, базах и т. п.) подошли к концу. Идут сухогрузы с братской помощью из ГДР (Кубы, Анголы и т. д.»), либо военные пришли на занятия после десятикилометрового марш-броска в полном снаряжении и многочисленном вооружении и т. п., и т. д. — предмет должен знать, во всех точках контроля должен отчитаться «даже если жизни его (он — это военный) угрожает опасность» (ОВУ ВС СССР).