Бестолковые рассказы о бестолковости

Все, наконец-то, праздник завершается. Обессиленные военные толпятся в комнатах для умывания. В честь праздника из городской системы водоснабжения военным в дополнение к утреннему яйцу и обеденному фрукту-диссертному, выдавливается лимитированное количество горячей воды. Странное получалось провозглашаемое в те незабвенные времена единение армии и народа. Гражданское, в среднем меньше потеющее население, имело круглосуточный ежесекундный доступ к горячей воде, будь это дома или в кузнице коммунистического труда (исключение составлял какой-либо летний месяц, служивший данью некой национальной традиции, которой продолжают следовать и поныне). А военному, не выполняющему (в данный момент времени) по каким-либо причинам боевую задачу в полевых условиях, но ведущему достаточно подвижный и психологически напряженный образ жизни в одном ареале с пресловутым гражданским населением, милостиво позволяется побрызгаться теплой водичкой исключительно в выходные и праздничные дни. И то, только из под расположенного почти у пола крана — душевые кабины в зонах компактного проживания военных были тогда строго запрещены. Душевые кабины были атрибутами западного образа жизни и могли сильно пошатнуть идеологическую устойчивость военных. Вот поэтому их и не было. Отстойных этих кабинок. И военные, благодаря этому, идеологически никогда не раскачивались. Они лишь иногда тихонько колебались, но всегда только вместе с линией партии.

Наконец, слегка обмытые, валящиеся с ног военные расползаются по кубрикам (неизвестно как прилипший к суше морской термин) и сидят на табуретках в ожидании праздничного ужина, ничем впрочем не отличающимся от ужина повседневности. Почему военный в изнеможении не валится на пружинящую койку, а сидит, тупо хлопая воспаленными веками, на неудобной деревянной табуретке? Нельзя, на койку военный может просочиться только по команде: «Приготовится к отбою». Закон такой. Команда последует через долгих три часа. Только не подумайте, что при поступлении команды «Отбой» военному действительно что-то отбивают. Это команда является сигналом военному о том, что пора отбить сознание от жаждущего отдыха бренного тела, и выпустить его погулять по ночным крышам со строгим указанием о немедленном возвращении при поступлении такой долгожданной для всех военных команды, как команда «Подъем». Бывали случаи зацепов сознаний отдельных военных за какие-либо препятствия при возращении. Таких военных при подъеме всегда отличало бессвязное бормотание, бессмысленные невпопад перемещения и судорожная жестикуляция. При этом внешняя оценка состояния таких военных характеризовалась одной фразой — поднять-то их подняли, а вот разбудить почему-то забыли. Но все заканчивалось, в большинстве случаев, благополучно: слегка поцарапанное ржавой кровлей сознание, наконец, настигало марширующую куда-то физическую оболочку неразбуженного военного, упруго втискивалось в нее и действия «зомби» вновь приобретали оттенок осмысленности. А военному для повседневной деятельности ведь больше ничего и не нужно. Военному всегда достаточно было и слабого оттенка.

О радости пробуждения пока не хочется даже думать. Как хорошо, что до первой утренней, радостно поднимающей и жизнеутверждающей команды еще целая вечность крепкого бессознательного сна. Ну что же, праздник, наконец, завершен и, по-видимому, в очередной раз удался. По крайней мере, военноначальствующие довольны. Потирают они попеременно ладошки, в канцеляриях своих сидючи: «Как мы их, а? Ни одна сволочь об увольнении даже не заикнулась». В общем, все как в старом анекдоте, в котором военноначальствующий дает военному лом и говорит: «Вот, товарищ военный, вам лом. Идите и подметите плац». «Так, может лучше веником? — неуверенно спрашивает военный. — Веником-то, поудобнее, немного будет». На что военноначальствующий грубо отвечает военному: «Мне глубоко наплевать на то, военный, как тебе будет удобно. Для меня главное это то, чтобы ты скорее зае…ся! Устал, в смысле».

Да, воистину права солдатская поговорка повествующая, о том, что для военного праздник — это что-то вроде, как для лошади свадьба — голова в цветах, а задница в мыле.

Праздник парада