Бестолочь

В тот вечер никто не напился, кроме миссис Филпот. Она потеряла равновесие и уселась прямо на пол перед магнитофоном. Впрочем, отнеслась она к этому весело и так и осталась сидеть слушать музыку, которой Вик Роджерс потчевал маленькую группу ценителей. В три часа ночи, когда осталось всего шесть гостей, она сидела все на том же месте. Клара рвала и метала. По ее мнению, к трем ночи любая компания просто обязана разой­тись по домам, но из-за Филпотов — и только из-за них одних — последние гости не расходились, а намекнуть им ей не хватало смелости.

— Пусть порадуется в свое удовольствие,— заметил Уолтер.

— По-моему, она напилась! — с отвращением прошептала Клара.— Не могу заставить ее подняться, три раза просила.

И тут Клара решительно подошла к миссис Филпот. Не веря своим глазам, Уолтер смотрел, как она подхватила миссис Филпот под мышки и подняла с пола. Билл Айртон подсуетился — успел подставить стул. Уолтер перехватил мгновенный взгляд, которым миссис Филпот наградила Клару,— невыразимо удивленный и обиженный.

Миссис Филпот передернула плечами, словно стряхивая с себя Кларину хватку.

— Однако! Вот уж не думала, что закон запрещает сидеть на полу!

В комнате наступило гнетущее молчание. Билл Айртон про­трезвел на глазах. Уолтер инстинктивно поспешил разрядить об­становку и принялся рассказывать миссис Филпот, что и сам частенько сидит на полу.

Билл Айртон разразился смехом, жена поддержала его. За­хохотали все включая миссис Филпот, но не Клара, которая толь­ко натянуто улыбнулась. Уолтер обнял Клару и нежно прижал

к себе. Он понимал, что поднять на ноги миссис Филпот было для нее непреодолимым искушением.

Через несколько минут гости разошлись.

За окном спальни смутно серел рассвет. Джефф угнездился в своем любимом местечке — на расстеленной постели в углубле­нии между подушками.

— Пошевелись, малыш,— сказал Уолтер, щелкнув пальцами, чтобы разбудить собаку. Пес сонно поднялся и спрыгнул на пол. Уолтер взбил подушку в корзине Джеффа, что стояла в углу, и пес забрался в нее.      .

— Тяжелый ему выдался вечер,— улыбаясь, заметил Уол­тер.

— По-моему, он справился лучше, чем ты,— произнесла Кла­ра.— От тебя страшно разит спиртным, и все лицо красное.

— Почищу зубы — перестанет разить.

Уолтер пошел в ванную.

— Кто эта девушка, с которой приехал Питер Злотников?

— Не знаю,— крикнул он из-под душа.— Звать Элли, а фа­милию не запомнил.

— Элли Брайс. Мне просто хочется знать, кто она.

Уолтер слишком устал, чтобы орать, что она учит музыке. К тому же он был уверен, что на самом деле Кларе все это глубоко безразлично. Судя по всему, у Элли была машина: они с Питером вместе укатили обратно в Нью-Йорк. Уолтер улегся, нежно об­нял Клару, поцеловал ее в щеку и в ухо — осторожно, так, чтобы не дохнуть даже зубной пастой.

— Уолтер, я безумно устала.

— Я тоже,— ответил он, уютно устраиваясь рядышком на подушке и стараясь не коснуться того места, где лежал Джефф и которое еще хранило собачье тепло. Он погладил Клару по та­лии — под шелковой рубашкой тело у нее было на ощупь теплое и гладкое. Ему нравилось, как вздымается и опадает при дыхании ее живот. Он притянул ее к себе.

Она вывернулась.

— Уолтер...

— Один поцелуйчик на сон грядущий, Киска.

Он не отпускал ее, хотя она вырывалась и в ее серых глазах он читал отвращение. Наконец она его оттолкнула и села в по­стели.

— По-моему, ты сексуальный маньяк,— заявила она с воз­мущением.

Уолтер тоже сел.

— Последнее время я больше смахиваю на увядшую фиалку! Единственная моя проблема в том, что я тебя люблю.

— Ты отвратителен! — отрезала она и плюхнулась на по­душку, повернувшись к нему спиной.

Уолтер был на пределе, ему хотелось выпрыгнуть из постели, выйти на улицу или спуститься вниз, но он знал, что в гостиной не выспится, а то и вовсе не заснет и утром будет чувствовать себя еще хуже. Наплюй и ложись, посоветовал он самому себе и опустился на подушку, но тут услышал, как Клара тихонько причмокнула, подзывая Джеффа, как пес спросонья застучал по полу коготками — клик-клик, и почувствовал, как задрожала кровать, когда собака вспрыгнула на нее с Клариной стороны.

Уолтер отбросил простыню и соскочил на пол.

— Господи, Уолтер, не будь идиотом,— произнесла Клара.

— Все прекрасно,— спокойно отозвался он жестким голосом, вытащил из стенного шкафа свой шелковый купальный халат, повесил назад, нащупал на плечиках в глубине другой, фланеле­вый, и добавил: — Я просто не люблю спать в одной постели с собакой.

— Hy и глупо.

Уолтер спустился вниз. В доме было сумрачно, как в дурном сне. Он присел на диван. Клара вытряхнула пепельницы, убрала пустые стаканы, все было расставлено по местам. Он уставился на большую, в форме бутыли, итальянскую вазу с филодендро­нами — она стояла на окне. Вазу вместе с золотым браслетом- цепочкой он подарил Кларе на ее последний день рождения. Рассвет просачивался через зеленое бутылочное стекло, обрисо­вывая грациозно перекрещенные цветочные стебли. Они обра­зовывали красивый абстрактный узор.

Эх, благодать, а не житье!

Глава 4