Бесценная белая женщина

— Мама, ну, насмешила! Кто сейчас берет ответственность за отношения. Одним днем легче жить,

— весело смеялась Наташа.

Но мама оказалась права. Как-то получалось, что все попытки Наташи завести себе мужчину, сводились к нулю. Нет, девственницей она не была — это уж совсем нонсенс в современной жизни. Еще студенткой, на одной из вечеринок, лишил ее этого божественного дара подвыпивший однокурсник Женька Киселев. Он лежал на ней, дергая тощим задом, а Наташе хотелось в голос смеяться. До истерики. До воя во все горло. Даже боли не чувствовала. А когда Женька захлюпал носом от восторга, оттолкнула его от себя, испугавшись, что его незащищенное презервативом семя зародит в ней новую жизнь.

Ирония в том, что Женька как раз мог и хотел взять ответственность за свой поступок, да вот только Наташе он был не нужен.

— Ну, я вам сейчас устрою райскую жизнь! — шептала Наташа и старательно намазывала лаком пол у двери в соседнюю комнату.

Сначала возила кисточкой, получая истинное наслаждение от процесса, а потом решила ускориться. Вылила всю бутылочку на пол, кое-как размазала и сверху густо насыпала крупы. Встала и удовлетворенно оглядела результат своего труда. Пятно получилось знатное. Теоретически, человек, ступив ногой на колючие и скользкие зерна, должен был дернуться, попытаться найти чистое место, потерять равновесие и упасть. Ну, а как случится в действительности, один Бог знает. Наташа даже немного пожалела, что не увидит.

Закончив работу, она наклонилась, чтобы забрать свои вещи и идти к выходу. Только сейчас она поняла, что не слышит храпа. Замерла. Приложила ухо к двери. Ни звука! Спиной она сделала два шага назад, наткнулась на кровать. Вскрикнула от боли. Испугалась, что разбудит Демина и Марину. Закрыла рот ладонью и подняла глаза: в просвете стоял Данила в одних трусах и, полусонно щуря глаза, смотрел на нее.

— Ик! — икнула Наташа.

— Ты куда?

— Я-я-я, ик, — к себе, — и рванула к выходу.

— Зря. Не выйдешь! — крикнул вслед Демин.

— Пошел ты, ик! Лесом!

Наташе до его слов нет дела. Вот она уже в коридорчике, дергает ручку, но та не поддается. Слышит: Демин бросился за ней. Грохот. Звон. За ним отборный мат.

— Ха, попался!

Наташа трясущимися руками теребит ручку, но открыть дверь не может.

— Твою мать! Выпусти меня отсюда! Помогите! Спасите!

Демин подлетел сзади и зажал ей рот одной рукой, а другой схватил за талию. Наташа отбивалась ногами, руками, мычала проклятия, но особого вреда врагу не приносила: Демин был сильнее и мощнее ее раза в три, не меньше. Он бросил ее на кровать и прижал к матрасу.

«Сейчас изнасилует!» — испуганной птицей метнулась мысль.

Она с удвоенной силой стала бороться. Чтобы удержать на месте разъяренную фурию, Демину пришлось схватить ее двумя руками.

— Помогите! Насильник! — сразу снова закричала она.

— Наташка, опомнись! Я тебя не трону, отпущу сразу, как только перестанешь кричать.

Но она его не слышала. Паника полностью затуманила ее сознание. Наташа приподняла голову и впилась зубами в плечо мужчины. Тот вскочил.

— Ты сошла с ума! Совсем сбрендила? — выкрикнул Демин. — Кто к тебе пристает? Какой насильник? Зачем мне баб насиловать? Они сами ко мне липнут. Очнись, Золотарева!

Только сейчас Наташа начала приходить в себя и включаться в действительность. Пелена с глаз упала, зрение, затуманенное слезами, прояснилось. Прояснилось и сознание. Она лежала на кровати, а над ней нависал Демин с перекошенным лицом.

Наташа отодвинула его, села и обвела взглядом номер. В комнате, где она ночевала, был страшный беспорядок. Демин все же поскользнулся на рассыпанной крупе и упал, опрокинув кресло и стянув на пол настольную лампу. Она осколками усыпала все вокруг. Один даже застрял в волосах Данилы. В открытую дверь спальни Наташа видела расправленную широкую кровать. Пустую. Марины в номере не было.

Наташа перевела взгляд на Демина. Тот стоял рядом и молчал. Выглядел он ужасно. Данила растирал плечо, на котором краснели следы зубов, на лбу наливалась шишка, на щеке алела царапина. Из пореза на ступне сочилась кровь.

— У тебя кровь, — дрожащим голосом просипела Наташа. Потом откашлялась и повторила громче.

— Гляди, у тебя на ноге кровь.

— А себя ты в зеркало видела? Медуза Горгона! — сердито прошипел Демин. — Устроила тут представление! Недотрога, мать твою!

— Что ругаешься! Я бы на твою реакцию посмотрела, если бы тебя вот так схватили и бросили на кровать. Да еще и рот зажали. Что я еще могла подумать!

— Золотарева, почему от тебя одни неприятности? Часа не проходит, чтобы ты что-нибудь не учудила. Посмотри на пол. Что ты здесь устроила? Это что такое? — Данила показал рукой вниз.

— Крупа, — потупила глаза Наташа, чувствуя, что заливается краской.

— Скажи, зачем ты ее рассыпала? Нет, погоди, — Демин наклонился и потрогал пальцем крупинки.

— Они что, приклеены?

— Да, лаком, — Наташа скромно покосилась в сторону.

Демин вытаращил глаза, поднял руку и покрутил пальцем у виска. Страх неожиданно пропал, испарился, будто его метлой прогнали. Наташа подняла глаза на Данилу, столкнулась с ним взглядом и прыснула, зажав ладошкой рот.