Бесценная белая женщина

Наташа уже сняла футболку и осталась в бюстгальтере и юбке. Потом стянула и ее. В зеркале она видела стройную фигуру с аппетитными формами, не худышку, это точно, но и не уродину. Наташа повернула голову и попыталась рассмотреть стройные бедра сзади. Увиденное порадовало: лимонной корочки целлюлита почти нет. Она уже протянула юбку к крючку, но повесить не успела.

Внезапно дверь отворилась. Она оглянулась и замерла, прижимая к груди розовую ткань.

* * *

— Дэн? — как сквозь вату услышал он вопрос Золотаревой и увидел ее распахнутые испуганные глаза.

Все это мгновенно отпечаталось в возбужденном сознании. Родной растерянный голос, детское прозвище, так естественно сорвавшееся с пухлых губ, и розовая юбка в дрожащих пальцах, стыдливо прикрывающая тело, сломали его защиту, отключили контроль над чувствами. Он успел только со стоном прошептать:

— Золотарёва, что ты со мной делаешь? — и жестко впился в соблазнительный рот.

Боже, какие они были сладкие на вкус эти губы! Хотелось их терзать и покусывать. И, о диво! Наташка не сопротивлялась. Демин осмелел, провел ладонью по талии и прижал горячее тело к себе.

А дальше… зеркала закружились в сияющем хороводе, сводя с ума и парализуя сознание.

Дальше был секс. Горячий, шумный и безрассудный. Никаких алмазных пещер и нефритовых стержней. Никаких нежных касаний, томных лобзаний, призывов к тишине и напоминаний об опасности. Просто секс, окружённый со всех сторон зеркалами, в которых мелькали то нога, то рука, то запрокинутая голова, то напряженная шея с бьющейся жилкой.

Покачивались на крючке для сумок розовые трусики, отброшенные в сторону. Горячие ступни топтали юбку-гофре и белые шорты, соскользнувшие с нетерпеливых бедер Демина. Из кружевного бюстгальтера выскользнула грудь и удобно устроилась в широкой ладони. Кожа, по которой от каждого прикосновения волнами пробегала дрожь, била током и обдавала сухим жаром в трепетные пальцы. Из горла Наташки то и дело вырывались сдавленные всхлипывания и стоны, и тогда Демин глушил их поцелуем.

Когда последние движения закончились, любовники услышали, что в кабинку стучат.

Не разжимая объятий, они замерли. Наташа посмотрела круглыми глазами, ещё покрытыми серой дымкой, на Демина, и он приложил палец к губам

Голос служащей отчаянно вибрировал на высокой ноте и повторял:

— Madam, madam! What happened?

— Ничего! Все в порядке! — ответила Золотарёва с придыханием, потом свела брови к переносице, напряглась и повторила уже спокойнее то же самое по — английски. — Nothing. Everything is ok!

— The help is necessary?

— No! Sorry!! Извините, помощь не нужна.

Напряженная пауза.

— Ok!

Каблучки стали удаляться. Парочка нарушителей спокойствия облегченно вздохнула, но двигаться пока боялась.

* * *

— Кажется, ушла, — раздался возле уха горячий шепот Данилы. — Золотарева, а ты знойная штучка. Может, повторим?

— С ума сошел? — чуть не захлебнулась от возмущения Наташа, почувствовав шевеление у своих бедер. — Отпусти меня.

— Я тебя не держу. Это ты в меня вцепилась.

Наташа подняла на него глаза: Демин стоял, тесно прижавшись к ней всем телом. Его руки упирались в одно из зеркал, возле которого она стояла. Она перевела взгляд и увидела в отражении напротив слегка загорелую спину мужчины, плавно переходившую в упругие ягодицы. Именно на них сейчас уютно лежали ее ладони. Начало приходить осознание только что сотворенного действа. Щеки порозовели. Наташа, будто от огня, отдернула руки. Глаза заметались по стенкам кабинок.

— Там, в сумочке, сзади тебя, салфетки. Дай мне! — прошептала она, стараясь не встретиться с ним взглядом. — И отвернись!

— Куда? Я тебя со всех сторон вижу, — также шепотом ответил он, протягивая упаковку салфеток.

— Отвернись к дверям.

Наташа смутилась и стала лихорадочно одеваться. В зеркалах она видела, что Демин тоже натягивает плавки и шорты. Они периодически сталкивались то локтями, то бедрами, и снова ток пробегал по коже. Воздух в кабинке, казалось, был наэлектризован так, что, казалось, еще чуть — чуть и засверкают молнии.

Наташа расстроилась. Эротическое возбуждение улеглось, а ощущение совершенной ошибки осталось. В своей жизни больше всего она боялась попасть в неловкую ситуацию: часто терялась и не знала, как справиться с трудностям. А тут, в чужой стране, оказалась в самом центре водоворота событий, в который провалилась ее спокойная жизнь.

«Дура! Ну, почему я такая дура! — раз за разом вспыхивала мысль.

— Как выбираться будем? — спросил шепотом Данила, когда они наконец привели себя в порядок.

Наташа ничего не ответила и выглянула в коридор. Вдали, внутри магазина, озаренные светом множества ламп, суетились люди, а здесь было тихо. Из каждой кабинки доносились приглушенные голоса, говорившие на разных языках. То и дело дверки открывались и из тесных помещений показывались люди. У входа девушки — продавщицы забирали одежду, которую сдавали несостоявшиеся покупатели.

— Я выйду первая, отнесу то, что так и не примерила, и отвлеку на себя девушку. Ты подожди минутку и тоже выбирайся.