Бесценное сокровище

Услышав глухой стон, он забыл обо всем на свете. Взяв руку Лии, Дэлтон прижал ее к своей взбунтовавшейся плоти.

– Видишь, как я тебя хочу.

– Я тоже хочу тебя, – прерывисто прошептала она. – Но как же…

– Ни о чем не беспокойся, доверься мне.

Лия расстегнула молнию на его джинсах. Он поднял ее над собой и медленно опустил, проникая во влажное тепло.

– О, Дэлтон! – вырвалось у нее.

– Тебе больно?

– Да… нет… – сбивчиво шептала Лия, у нее на лбу выступили капельки пота. Она сомкнула ноги у него за спиной.

Дэлтон двигался вверх и вниз, сначала медленно, потом все быстрее. Они вскрикнули одновременно.

Потом Дэлтон взял ее на руки, как ребенка.

– Где спальня? – спросил он, едва переводя дыхание. Лия молча указала, куда идти.

Ее что-то тревожило. Ее что-то мучило. Она снова была маленькой девочкой, одинокой и беззащитной. У нее колотилось сердце. Кто-то был совсем рядом. Кто-то касался ее тела. Рука. У нее на груди лежала чужая рука, загрубевшая и тяжелая. Лия закричала. Другая рука зажала ей рот.

Она попыталась вырваться. Незнакомец наклонил голову туда, где только что была его рука…

– Нет! – отчаянно вырываясь, закричала Лия.

– Лия, проснись, – уговаривал далекий голос. – Тише, тише, все хорошо. Я с тобой.

Лия несколько раз зажмурилась и постаралась набрать побольше воздуха. Где она? Кто с ней рядом?

– Лия, все хорошо, – мягко повторял все тот же голос. – Тебе что-то приснилось.

В лунном свете белело лицо Дэлтона. Тут Лие вспомнилось все: взломанная дверь, разгром в доме, объятия Дэлтона, неистовая близость.

Или это была просто животная страсть? Почему ей опять приснился кошмарный сон, который преследовал ее много лет?

– Лия, – шепнул Дэлтон.

Против своей воли Лия смотрела на его обнаженное тело. Она не могла вспомнить, как они оказались в спальне, как разделись и заснули, обнявшись в ее постели.

– Все в порядке? – спросил он, поглаживая загрубевшими пальцами ее плечо. – Ты меня напугала. Это все из-за вчерашнего потрясения. – Дэлтон нахмурился: – Когда я думаю, что он рылся в твоих вещах, мне хочется его придушить. Дай срок, я до него доберусь…

Лия прижала палец к его губам:

– Ш-ш-ш, не надо об этом. Я знаю, это был Партридж. Пусть с ним разбирается полиция. – Она замолчала. – Но мне не потому приснился страшный сон.

– Лия, тебе кто-то причинил боль?

На ее ресницах дрожали слезы, но стыд за свою слабость заставлял Лию сдерживаться.

Однако выдержка ей изменила.

– Не плачь, прошу тебя, – умолял Дэлтон.

– Да, ты угадал. Мне… причинили боль.

– Кто? Руфус?

– Нет. – Ей было трудно говорить. – Руфус не обижал меня никогда в жизни.

Дэлтон прижал ее к себе.

Теперь слова сами слетали с ее губ.

– Когда мне было десять лет, мама стала сдавать комнаты, чтобы свести концы с концами: после смерти отца мы остались без единого цента.

Лия перевела дыхание.

– Если тебе тяжело вспоминать, лучше не надо, – сказал Дэлтон, касаясь губами ее щеки. – Я все пойму. У каждого в жизни есть темные страницы. Не нужно их ворошить.

От прикосновения его губ по телу Лии пробежала легкая дрожь, но ей уже было не остановиться:

– Как-то ночью… я почитала, погасила свет и вдруг услышала, как скрипнула дверь. Я… ничего не видела, было темно. В ту ночь разыгралась гроза.

Дэлтон замер. Он уже понял, что последует за этим.

– Не успела я опомниться, как рядом со мной оказался какой-то человек. Я хотела закричать, но он зажал мне рот.

– И этот подонок… – Дэлтон не смог выговорить зловещее слово.

– Нет, он меня не изнасиловал, – тускло сказала Лия, – но он… он шарил руками по всему моему телу. – У нее брызнули слезы.

– О, малышка, как мне тебя жалко, – шептал Дэлтон. – Невыносимо жалко.

– Сама не знаю, как мне удалось вырваться и выбежать из комнаты. – Лия всхлипнула.

– И куда ты побежала?

– К маме. Я рассказала ей, что произошло.

– А что она?

– Отказала жильцу от дома, а мне велела выкинуть это из головы, как будто ничего не случилось.

Дэлтон вполголоса чертыхнулся.

– Моя мать по сей день отказывается об этом говорить, делает вид, что той ночи как бы и не было. Она считает, что если мы… если я буду слишком много об этом думать, то сойду с ума. – Лия невесело засмеялась. – Понимаешь, она всю жизнь хотела, чтобы я удачно вышла замуж и жила в достатке. Для нее это было пределом мечтаний, но я всегда стремилась к другому.

– Поэтому ты и вышла за Руфуса, хотя он был намного старше тебя?

– Да. Он был добрым и человечным. Он показал мне, что бывает любовь, свободная от мучений.

– Ты все еще любишь его? – спросил Дэлтон, слегка отстраняясь, чтобы видеть ее лицо.

Лия смело смотрела ему в глаза.

– Не в том смысле, который ты вкладываешь в это слово. У меня никогда не было к нему страстной любви.

«Такой страстной любви, как к тебе», – чуть не добавила она.

Она нарушила зарок, данный себе самой. Она полюбила Дэлтона Монтгомери, мужчину, который желал, но не любил ее.

– Лия, – позвал он.

В его голосе звучали нотки отчаяния, но она не знала, о чем они говорят, и не придала им значения.

– Ты ведь не боишься меня, правда?

– Правда, – шепотом ответила она. – Ты внушаешь мне ужас, но я тебя не боюсь.