БЕСЦЕРЕМОННЫЙ РОМАН

– Ну, полно тебе, Андреич! Не отпущу я тебя… Но и даром поклепа возвести не дам!

– Даром! Даром! – протирая сухие глаза жилистым кулаком, плакался Аракчеев. – Я ведь не негодяй какой там, не канцелярская затычка, зря ябедничать не стану!

– A y тебя… есть… что-нибудь? – с затаенным страхом спросил Александр. – Доказательства на… покусительство?…

– А как же! – Аракчеев поднялся с ковра и сунул руку в задний карман мундира. Вытащил носовой платок. Александр насторожился, но Аракчеев только вытер нос и опять заложил руку за спину, пряча платок.

Император сглотнул слюну.

– Ну, покажешь ты мне что-нибудь?!

– А вот! – Рука, прятавшая платок, возвратилась с небольшой сложенной бумагой. – Желаете прочесть?…

Александр быстро протянул руку, но сейчас же резко отдернул.

«Из-за угла!» – подумал он.

– Нет, нет, читай уж ты. Громче читай!..

Аракчеев исподлобья взглянул на государя, крутнул шеей и отрывисто кашлянул.

– «Проект правил общества „Друзья природы"», – прочел он и выдержал паузу. – «Пункт первый: не надейся ни на кого, кроме твоих друзей и своего оружия. Друзья тебе помогут, оружие тебя защитит. Пункт второй: не желай иметь раба, когда сам рабом быть не хочешь. Пункт…»

И все время, пока Аракчеев читал, Александр прислушивался: когда же слова – «из-за угла»? Нет, пока что довольно мирные пункты идут… и вдруг…

– …«перед силой твоей гордость тирании падет на колена и во прах. Пункт…»

– Постой! Прочти снова… Про тирана!

Аракчеев громко и с удовольствием прочел.

– Это кто же тираны-то? Неужели я, Андреич?

– Стало быть, в безумном ослеплении заговорщики так полагают!

– Вот… изверги! Кто ж сочинитель бумаги этой?

– Сперанский, Михайло Михайлович!.. – медленно и уверенно нанес желанный удар Аракчеев.

– Дай сюда!.. После расследуешь… Один ты у меня, яко скала в море. Ой! Больно!

Александр схватился за грудь и мешковато осел на ковер.

Аракчеев осторожно высвободил бумагу из сведенных судорогой пальцев, сощурил глаза, как бы соображая что-то, усмехнулся и, подойдя к двери, зычно крикнул в коридор.

– Эй, кто там! Тащите воды!.. Медика сюда! Государю трудно после обеда стало!..

14

Роман и Пушкин тихо идут по бульвару Невского проспекта.

– Да, ложа упразднена, как и все другие ложи, Кочубей и нашу прихлопнул… Ведь у нас сейчас не глупое таинственное масонство, а Союз друзей природы!,. Тайная революционная организация!.. К тому же мы собираемся в совершенном секрете…

– Все равно, мне неудобно оказаться замешанным. Я французский посол и…

– Ты боишься, Роман, идти на заседание ложи?

Владычин остановился.

– Если ты говоришь о страхе, Александр, то нет. Мною руководит исключительно благоразумие. Сегодня я не иду далее с тобой.

Пушкин пожимает плечами.

– Жаль… Когда же ты познакомишься с Трубецким, Муравьевыми…

– …Пестелем и так далее… Ах, Саша, да ведь я их всех отлично знаю!.. Да, да!.. Лучше, чем их начальство, в тысячу раз лучше, чем министр полиции императора Александра. Сегодня ты пойдешь один и скажешь, что я приду через несколько дней… Ну, иди… Ты недоволен?… Чудак! Я старше тебя, я отвечаю за все и не хочу, чтоб глупая неосторожность могла погубить общее дело… Прощай!..

– Прощай!..

Сонный ванька не сразу понимает, чего от него хотят, но наконец приходит в себя и помогает барину влезть в нескладные санки, вот он зачмокал, задергал вожжами, и перед Романом заколыхалась безразличная спина с болтающимся жестяным номером.

Пушкин постоял немного в раздумье, потом тоже нанял извозчика и велел ехать по Садовой. Не доезжая Гороховой, расплатился и пошел дальше пешком.

Железные ворота быстро открылись на его стук. Пушкин нырнул в узкую калитку. Тогда из-за угла высунулась чья-то голова, пытливым лисьим взором окинула улицу и опять спряталась.

15