Бесцветный (СИ)

Неожиданно я осознал кое-какую истину: договор о принятии в клан, скреплённый кровью — не более, чем красивая пыль в глаза. Он внушает будущему члену бригады некую избранность, повышение статуса относительно простого работяги или уличного сорванца. Вот только на самом деле отличий крайне мало.

Мы — воры и убийцы, которым за это платят. Те же бандиты, только с подобием законности.

И это лишь первый слой клановой лестницы. Что там, наверху, страшно даже представить. Если любой последующий шаг приходится на скользкую от крови ступень, то глава клана, должно быть, восседает на троне из костей и черепов…

Вышли незадолго до заката. Пайк к тому времени уже ушёл по своим делам, и на базе остались только Несс с Мальком. Мальчишка порывался пойти с нами, но хитрая Несс завлекла его какой-то забавной историей, и, пока пацан слушал, развесив уши, махнула нам вслед рукой.

Шагая по вечерней улице, я чувствовал странное умиротворение: люди, спешащие по домам с работы, казались мирными и добрыми, а солнечный свет, обагривший крыши домов, дарил тепло. Спокойствие порождало каскад необычных мыслей и чувств. Неужели в этом мире невозможно быть счастливым? Почему каждый долбанный день льётся кровь, кто-то умирает, а выжившие испытывают страдания, причём такие, что завидуют погибшим? Кто так решил? Кем установлен такой порядок?

Свернув за угол, я вдруг понял: коренья Несс всё-таки зацепили мозг. Не только прочистили от сомнений и тревог, но ещё и подарили взамен кучу лишних мыслей. Слишком глубоких. Слишком страшных.

Вовсе не то, что мне сейчас нужно.

— Вас тоже кроет? — тихо спросил Рамир. Я поймал взгляд товарища, и хмыкнул, увидев расширившиеся зрачки глаз.

— Есть немного, — согласился с ним. Кларисса молча кивнула.

— Ну, Несс, — буркнул кудрявый боец. — Сучка.

— Зато мы больше не ссымся перед вылазкой, — возразил я. — Лучше уж так, чем с дрожащей жопой.

Рамир неохотно кивнул.

В порту стало ещё шумнее, чем утром — прибыл новый корабль, и рабочие вовсю суетились, выгружая товары. Гнулись под тяжестью больших ящиков, стенали от боли и усталости, но продолжали тягать грузы к телеге, которая, едва не потрескивая от наполненности, возила к ангарам и обратно. Позади грузчиков мелькал давешний прилизанный толстяк, недовольным голосом отдавал приказы, не стесняясь отвешивать и тумаков крепкой тростью с металлическим набалдашником. Работяги с ненавистью косились на начальника, но молчали. Главным образом ещё и потому, что за спиной оного стояли два двухметровых бугая с квадратными челюстями и взглядами типичных волкодавов. Такие сначала вобьют башку по плечи, а потом вежливо предупредят. Толстяк точно не дурак. Возможно, он и сумеет удержаться на посту. Особенно после нашего предприятия.

Я пошёл первым, скользнул мимо рыбацких столов и сушилок, покосился на столпотворение рабочих возле ангаров — работы там было едва ли не больше, чем на корабле, — и приблизился к зданию конторы. Охранников вокруг не видать, но тётка по-прежнему внизу, уткнулась в газету, изредка кривит одутловатое лицо.

Мы встали в сторонке, под деревцем, спрятались в подступившей вечерней тени.

— Готовы? — Кларисса обвела нас хмурым взглядом.

— Без спешки и суеты, — напомнил я. — Иначе налажаем. Рамир — если что увидишь, свисти. Так громко, как сможешь. Лады?

— Понял, — оскалился парень. — Вы там это… поосторожней.

Я кивнул, первым по широкой дуге перебрался на ту сторону портовой улочки, обогнул здание конторы. Остановившись у стены, задрал голову. Да, закуток тут удобный — сбоку и сзади густые кусты, в которых трудно что-то различить с улицы. Но вот на уступе мы будем как на ладони. Придётся поспешить. Хотя, конечно, с такой суетой вокруг вряд ли найдётся кто-то, желающий разглядывать окрестности.

По моему сигналу Кларисса тенью метнулась ко мне. Я упёрся спиной в стену, выставил левую ногу вперёд, сложил руки вместе. Девчонка наступила, оттолкнулась ногой, легко подпрыгнула, повисла на краю уступа. Раз — и, подтянувшись, она уже стоит наверху, у окна второго этажа.

— Давай руку! — Клар свесилась вниз. Я прыгнул, ухватился за ладонь, упёрся ногами в стену, поднапрягся. Толчок — и вот я тоже наверху, на карнизе. Кларисса первой пошла к окну, распластавшись по стене — уступ был узковат для двоих. Толкнув оконную раму, девчонка ловко пролезла внутрь. Чуть погодя высунулась, кивнула мне. Я забрался следом.

Коридор второго этажа был пуст. Отделка тут годилась даже для какого-нибудь особняка, не говоря уж о конторе начальника порта: обитые резными вставками стены, аккуратные новые двери, ровный паркет на полу, пара скамеек и большой пышный цветок в широченной кадке. Везде чистота и ухоженность.

— Нехило они тут устроились, — буркнула Кларисса.