Бесцветный Цкуру Тадзаки и годы его странствий

Приходя на Синдзюку, он покупал посадочный билет и поднимался на перроны 9–10. Туда, где останавливались экспрессы дальнего следования[48] – на Ко́фу или Мацумо́то. В отличие от остальных платформ, куда стекаются те, кто сойдет на промежуточных станциях, здесь не так многолюдно, да и поезда прибывают не так часто. Можно сесть на скамейку и спокойно следить за происходящим.

Точно так же, как другие ходят на концерты или в кино, танцуют в клубах, болеют за любимых спортсменов на стадионах или развлекаются «витринным шопингом», Цкуру посещал железнодорожные станции. Когда выдавалось свободное время, которое некуда деть, он отправлялся один на какую-нибудь платформу. Если не мог успокоиться или хотел что-нибудь хорошенько обдумать, ноги сами несли его к какому-нибудь перрону. Там он садился на скамейку – и мог часами, прихлебывая купленный в киоске кофе, сверять время отхода и прибытия поездов с расписанием в карманном справочнике (который всегда был в его портфеле). В студенческие годы он делал еще и заметки в блокноте – о форме зданий, количестве пассажиров, работе станционных служащих. Но теперь, конечно, больше не занимался всем этим так дотошно.

Очередной экспресс, сбросив скорость, прибывал к перрону. Открывались двери, пассажиры выходили один за другим на перрон. Даже созерцание этой сцены наполняло душу Цкуру гармонией и покоем. А выяснив, что поезд еще и прибыл точно по расписанию, пусть эта станция построена и не им, он испытывал тихую и скромную гордость. Вот бригада уборщиков проворно забегает в вагоны, собирает мусор, возвращает в вертикальное положение спинки сидений. Смотрители в фуражках и униформе проворно передают вахту сменщикам, и те начинают готовиться ко встрече следующего поезда. Наружные табло вагонов меняют пункт назначения, зажигаются новые номера. Все происходит по секундам, в установленном порядке, без задержек, без лишних движений. Это и есть мир Цкуру Тадзаки.

На вокзале Хельсинки он сделал то же самое. Раздобыв простенький буклет с расписаниями поездов, сел на скамейку и, потягивая кофе из картонного стаканчика, разглядывал прибывающие и отходящие поезда. Сверял с расписанием, откуда пришел и куда уходит очередной состав. Наблюдал, как пассажиры выходят из вагонов и спешат куда-то по платформе. Отслеживал движения станционных смотрителей. И благодаря всему этому постепенно обрел привычный покой. Время снова потекло размеренно и плавно. И если не считать, что здесь не горланили объявления по вокзальному радио, все было так же, как на Синдзюку. Вероятно, на всем белом свете порядок управления железнодорожными станциями более-менее одинаков. Точный, отлаженный, профессиональный порядок, от которого в сердце Цкуру зарождается ощущение великой причастности. Он – в правильном месте. В том нет никаких сомнений.

Во вторник Цкуру Тадзаки закончил работу в девятом часу. Кроме него, в конторе уже никого не осталось. Никакой срочной работы, ради которой стоило так задерживаться, у него не было. Просто в среду он должен встретиться с Сарой – а значит, сегодня неплохо бы решить пару-тройку завтрашних задач. Покончив с ними, он выключил компьютер, запер в ящике стола самые важные диски и документы, погасил в офисе свет. И, раскланявшись со знакомым охранником, двинулся к выходу.

– Поздновато вы сегодня, – только и сказал ему охранник.

«Может, поужинать где-нибудь?» – подумал он. Но есть не хотелось. С другой стороны, не тянуло и домой вот так сразу. И он двинулся к станции «Джей-Ар Синдзюку». Купил, как обычно, в вокзальном киоске черный кофе в картонном стаканчике. И хотя в духоте летнего токийского вечера пот струился у него по спине, дымящийся кофе он все же любил куда больше холодного. Сила привычки.

На 9-й платформе, как и всегда, готовился к отправлению последний экспресс на Мацумото. Смотрители совершали последний обход вагонов, привычно-внимательно проверяя, все ли в порядке. Цкуру хорошо знал этот поезд – старый добрый «E257». Не такой ослепительный красавец, как «Синкансэн», но на этой скромной платформе смотрелся все равно очень круто. Состав этот бежал до Сиодзири по центральной ветке Тюо, а потом сворачивал на Мацумото по ветке Сино-но-и. И прибывал в Мацумото без пяти полночь. Под Хатиодзи он сбавлял ход и переползал через жилые кварталы, где нельзя поднимать много шума, а дальше вилял меж горных хребтов – тоже сильно не разогнаться. Вроде бы и экспресс, а времени тратил как обычный пригородный.