Бесы: Роман-предупреждение

улыбки», когда она поняла, «что была в то лицо влюблена, в то, — не это», она назвала молодого Аблеухова «уродом, лягушкой, красным шутом». Низведенный до жалкого положения воздыхателя-неудач- ника (роль совершенно невозможная для «кровопийцы Став рогина»), отвергнутый, оскорбленный Аблеухов, получивший от дамы обиднейшую пощечину (не сравнить с проклятием Марии Тимофеевны и с «идеологической» пощечиной Ша- това), Николай Аполлонович, как и его литературный пред шественник, вынужден «принять одно роковое решение». Но «грозная мысль», которая одолевает Ставрогина, его «роковое решение» (исповедь и самоубийство) катастрофически деваль вируются в случае Аблеухова; «неудачная любовь» повлекла за собой всего лишь «неудачный поступок»: «Николай Апол лонович вспомнил одну туманную ночь; тою ночью он перегнул ся через перила; обернулся, приподнял ногу; и гладкой ка лошей занес ее над перилами; казалось бы, дальше должны бы ли и воспоследовать следствия; но… Николай Аполлонович опустил свою ногу». Лишь отдаленно «воспоминания о неудачной любви, вер ней — чувственного влечения» напоминают «безобразия» Ставрогина, его идею «искалечить как-нибудь жизнь, но только как можно противнее» (11, 20). Дикие поступки и неслы ханные дерзости Николая Всеволодовича в исполнении Нико лая Аполлоновича выглядят жалко и почти убого: заказав у костюмера-портного пышное ярко-красное домино, шуршащее складками, и масочку с черною кружевной бородой, Аблеухов в образе красного шута-паяца стал пугать по ночам даму серд ца. Собственно говоря, адресованные Ставрогину слова обличе ния, разочарования, обвинения: «вы, дрянной, блудливый, изломанный», «праздный, шатающийся барчонок» — в значи тельно большей степени характеризуют Аблеухова — недоуч ку, ведущего праздную жизнь в доме сенатора «в виде сына сенатора». «Снижение образа», идущее по всем линиям, отчетливее всего проявляется в главном пункте: Аблеухов и революцион ная партия. Так же, как и Ставрогин, который «если и помо гал случайно, то только так, как праздный человек», Николай Аполлонович к обещанию, данному партии, «относится, как к шутке». Да и дано оно было при обстоятельствах неле пых: «обещание дал он с отчаянья; побудила житейская не¬ удача; но неудача изгладилась. Казалось бы, что обещание отпадает; но обещание оставалось, хотя бы уже потому, что назад оно не было взято: Николай Аполлонович осно-

345

вательно о нем позабыл; а оно, обещание, продолжало жить». Однако запутаться Аблеухову в делах партии оказалось несравнимо легче: барчук, изучающий «методику социальных явлений» и читающий Маркса, и не раз заявляв ший о своей нелюбви к отцу-сенатору, он представляется пар тии вполне подходящей фигурой, которой можно поручить террористический акт — отцеубийство. «Внешние приемы» сопоставления «Петербурга» с «Бесами» по линии главных героев складываются в символическую картину качественно нового состояния русского общества. За тридцать пять лет после нечаевской истории оно проделало длинный путь в том самом, нечаевском, направлении. Единич ные явления приобрели массовый характер, болезнь зашла вглубь и захватила столицу Российской империи. На балу-маскараде в приватном петербургском доме поет арлекин свою песенку: Уехали фон Сулицы, Уехал Аблеухов… Проспекты, гавань, улицы Полны зловещих слухов!.. Исполненный предательства, Сенатора ты славил… Но нет законодательства, Нет чрезвычайных правил. Он — пес патриотический — Носил отличий знаки; Но акт террористический Свершает ныне всякий. Сбывалось предсказание Петра Верховенского: «Мы орга низуемся, чтобы захватить направление; что праздно лежит и само на нас рот пялит, того стыдно не взять рукой… Еще много тысяч предстоит Шатовых…» Террор, ставший к концу XIX столетия явлением обы денным и почти рутинным, к началу XX века действительно смог «организоваться». В начале 1900-х годов при активном участии известных деятелей террора Григория Гершуни и Бориса Савинкова была создана «Боевая организация партии социалистов-революционеров», взявшая на себя руководство террористическими актами. За пять лет (с 1902 по 1906 год) ими совершены десятки убийств и множество покушений 1. 1 Среди убитых — два министра внутренних дел, Сипягин и Плеве, ми нистр просвещения Боголепов, генерал-губернатор Москвы великий князь Сергей Александрович, член Государственного Совета тверской генерал-губер натор граф А. Игнатьев, уфимский губернатор Богданович, санкт-петербург ский градоначальник фон Лауниц, военный прокурор Павлов и другие.

346