Бесы: Роман-предупреждение

сам сознается». Яростно нападая на статью о церковном суде («Статья его смешна и нелепа… Вся его теория — под лость!.. Соблазнительная теория — подлецам»), он уличает Ивана в двоемыслии, в идейной нечистоплотности. Между тем двоемыслие и идейные спекуляции — основной двигатель и главная побудительная сила литературной деятель ности самого Ракитина, верное средство для достижения цели — вожделенной карьеры. Притом что образ карьеры ви дится ему разным: один вариант — постричься в монахи и стать архимандритом; второй — издавать в Петербурге тол стый журнал «в либеральном и атеистическом направлении, с социалистическим оттенком, с маленьким даже лоском социализма, но держа ухо востро, то есть, в сущности, держа нашим и вашим и отводя глаза дуракам»; третий (в продолже ние второго) — откладывать на текущий счет подписные де нежки, пускать их в оборот до тех пор, пока удастся выстро ить капитальный дом для сдачи внаем; четвертый — жениться на богачке Хохлаковой и на ее полтораста тысяч купить ка менный дом в Петербурге и издавать газету. Для осуществления своей цели Ракитин практически одновременно, в течение одного-двух месяцев, создает несколь ко литературных произведений, каждое из которых, казалось бы, должно совершенно исключать остальные. 1. Как выяснилось на процессе Мити, перу свидетеля Ракитина принадлежит брошюра, изданная епархиальным на чальством, «Житие в бозе почившего старца отца Зосимы», ко торую адвокат Фетюкович охарактеризовал как «полную глу боких и религиозных мыслей, с превосходным и благочес тивым посвящением преосвященному»: покровительством преосвященного «полезнейшая брошюра разошлась и доста вила относительную пользу». Так был сделан нужный шаг для достижения церковной карьеры и одновременно побивался со перник по теме, ненавидимый Ракитиным Алеша с его скромными «Записками». Стоит добавить, что, несмотря на брошюру, карьера архимандрита не удалась. 2. Для обольщения Хохлаковой Ракитин сочиняет и пре подносит ей стихи под замечательным названием: «На выздо ровление больной ножки моего предмета»: Уж какая ж эта ножка, Ножка, вспухшая немножко! Доктора к ней ездят, лечат, И бинтуют, и калечат. Не по ножкам я тоскую, Пусть их Пушкин воспевает: По головке я тоскую,

112

Что идей не понимает. Понимала уж немножко, Да вот ножка помешала! Пусть же вылечится ножка, Чтоб головка понимала. Откровенный цинический расчет Ракитин даже и не скры вает: «В первый раз… руки мараю, стихи пишу 1, для оболь щения значит, для полезного дела. Забрав капитал у дурищи, гражданскую пользу потом принести могу… А все-таки… лучше твоего Пушкина написал, потому что и в шутовской стишок сумел гражданскую скорбь всучить». Однако стихи не принесли желанной победы: именно они оказались причиной ссоры Ра- китина с соперником Перхотиным в присутствии «пред мета», и Ракитину отказали от дома — сватовство не состо ялось. 3. Через две недели после стихов незадачливый жених опубликовал в петербургской газете «Слухи» корреспонден цию, которая была озаглавлена «Из Скотопригоньевска, к процессу Карамазова». В ней извещалось, что «преступник, которого с таким треском собираются теперь судить, отстав ной армейский капитан, нахального пошиба, лентяй и крепост ник, то и дело занимался амурами и особенно влиял на неко торых «скучающих в одиночестве дам». Одна-де такая дама из «скучающих вдовиц», молодящаяся, хотя уже имеющая взрос лую дочь, до того им прельстилась, что всего только за два часа до преступления предлагала ему три тысячи рублей с тем, чтоб он тотчас же бежал с нею на золотые прииски. Но зло дей предпочел-де лучше убить отца и ограбить его именно на три же тысячи, рассчитывая сделать это безнаказанно, чем тащиться в Сибирь с сорокалетними прелестями своей скучающей дамы». Таким образом, закрывая этой игривой корреспонденцией путь и к церковной, и к брачной карьере, Ракитин штурмует столичную прессу, заодно наказывает Хо- хлакову и Митю Карамазова, оболгав обоих. 4. И в то самое время, когда им составлялась и отсылалась заметка для «Слухов», Ракитин приходит к Мите в тюрьму и ведет с ним долгие беседы. «Хочет он обо мне, об моем деле статью написать, и тем в литературе свою роль начать, с тем и ходит, сам объяснял, — рассказывает Митя. — С направлени ем что-то хочет: «дескать, нельзя было ему не убить, заеден 1 В отношении к стихам Ракитин буквально повторяет Смердякова («стихи — вздор-с»): «Я… написал в шутку, потому что считаю за низость писать стихи…» Но с амбицией добавляет: «Только стихи мои хороши. Вашему Пушкину за женские ножки монумент хотят ставить, а у меня с направлением».

113