Бесы в погонах

– Вот только дети меня и радуют. Особенно Катька. Вы были правы, батюшка, а я тогда не понял: детьми надо заниматься. Вот уйдем мы с Женькой, – накрыл он своей ладонью ладонь жены, – и что от нас останется? Только дети. А деньги – пыль: сегодня есть, завтра нет…

Катерина снова засмеялась там, в ванной…

– Вот замуж выдам, – мечтательно закатил глаза Роман. – Внуки пойдут… И буду я сидеть в своем кресле в саду…

Отец Василий вздохнул: он впервые видел Романа таким расслабленным и таким открытым для посторонних в общем людей. Видно, и впрямь его крепко тряхнула жизнь…

Дверь ванной распахнулась, и оттуда в обнимку выскочили Санька и Катерина. Санька был обернут полотенцем вокруг бедер.

– Дурак! – игриво стукнула Катька своего возлюбленного кулачком в лоб, получила знатный шлепок по ягодице и взвизгнула. Она была счастлива.

– Катя?.. – привстал со стула Роман.

– Рома, не надо! – забеспокоилась и уже в следующий миг вцепилась в своего мужа Евгения. – Не надо, Рома!

Но остановить Романа Григорьевича было непросто. Он, словно тряпку, стряхнул с себя жену, мощно бортанул вставшего на пути священника и, прорвавшись в коридор, вцепился Саньке в горло.

– Убь-ю паску-ду! – прохрипел он. – Му-сор пога-ный!

Санька схватил потенциального тестя за кисти и изо всех сил старался не допустить удушения.

– Папа! – закричала Катька. – Папа, не надо! Ой, Санечка! Полотенце слетело!

– Рома! – бультерьером висела на плечах мужа Евгения.

А отец Василий поднырнул между противниками и, натужившись и напрягая все свои мышцы, старался развести эту роковую пару как можно дальше друг от друга. Но получалось плохо.

– Мишаня, – бегала вокруг попадья. – Мишаня, уйди оттуда! Оставь их ради бога! Пусть сами разберутся!

Роман провел какую-то странную подсечку, и все трое, увлекая за собой и женщин, повалились на пол.

Отец Кирилл сидел на кухне с выпученными от ужаса глазами и нервно потирал то лицо, то ладони.

– Убью мусора! – орал Роман на голого, полупридушенного Саньку. – Мою Катьку лапать! Мою Катьку?! Убью! На клочки порву суку позорную!

Это было незабываемое зрелище.

* * *

Свалка прекратилась к половине пятого утра. Мужиков наконец-то развели по разным углам дома, и Катерина, рыдая, промокала ссадины на лице своего Сашеньки, а Евгения, соответственно, на той же части тела своего Ромочки. Время от времени Роман порывался встать, но Евгения и отец Василий это дело контролировали и довести до греха не позволяли. А Ольга убаюкивала проснувшегося и, само собой, устроившего концерт Мишаньку.

И в этот момент зазвонил телефон. Всхлипы со стороны женской половины синхронно прекратились. Отец Василий кивнул отцу Кириллу:

– Ответьте, ваше благословение.

Ревизор опасливо приблизился к телефону и поднял трубку.

– Сказали, Рому… – пробормотал он.

– Меня? – удивился Роман Григорьевич. Он тяжело поднялся и подошел к телефону.

– Да?

Он слушал долго, но все время молчал, и отец Василий терялся в догадках, кто мог знать, что Роман Григорьевич у него? Якубов не собирался оставаться. Да и вообще, вряд ли он говорил, к кому отправился, если уж даже охране не доверяет… Роман положил трубку на место и закрыл лицо руками.

– Что случилось, Рома? – забеспокоилась жена. – Что?!

– Сережу к Граверу на разборки повезли.

Отец Василий похолодел. Если местный авторитет придет к выводу, что Сережа хоть как-то завязан с ментами, беды не миновать.

– Вам сказали, почему? – спросил он.

– Нет, – мотнул головой Роман и отнял руки от лица. – Ничего не понимаю!

Священник натужно зарычал и прошелся по коридору. Будь Сережа обычным стукачом, его просто посадили бы на перо, и дело с концом, но кто-то позвонил Якубову. Зачем? Из уважения? Вряд ли.

– Кто звонил? – спросил он у Романа.

– Я не знаю, – покачал головой мафиози.

– А где будут разбираться?

– Он не сказал. Просто предупредил, чтоб я не дергался.

– Что значит – не дергался? – удивился отец Василий.

– Чтобы ментам из области работать не мешал, не сопротивлялся, в общем, – подошел к священнику со спины Санька. – Чего тут не понять?

– А ты почем знаешь? – с подозрением уставился на лейтенанта мафиози.

– А чего тут непонятного? – хмыкнул Санька. – Это все одно дело: я, Макарыч, вы, Сережа…

– Ну, ты хватил! – недоверчиво глянул на него Якубов. – Меня в одну упряжку с собой и прочим мусором запрячь хочешь?

– Рома! – укоризненно одернула мужа Евгения.

Санька принял от Олюшки свою отстиранную и отжатую почти досуха одежду.

– Я знаю, где разборки будут, – уверенно заявил он.

– Откуда? – удивился священник.

– Это новое местечко, – натянул штаны Санька. – Макарыч туда уже не раз наведаться хотел, да все повода не было.

– И что делать? – с тревогой и надеждой глянула на Саньку Евгения.

– Идти надо, – цокнул Санька языком. – Я пойду. Только вам, Роман Григорьевич, туда со мной нельзя.

– Знаю, – с окаменевшим лицом выдавил Роман. – Я только не пойму, за что его…

– Это он сам вам расскажет, – мягко взял Романа под локоток священник.

– Миша, не надо… – тревожно произнесла попадья. Она уже чуяла, чем дело пахнет.