Бета Малого Льва (СИ)

Он уже видел себя, бредущего по бурьяну и ржавым рельсам с отвинченным шлемом подмышкой (атмосфера была подходящая). Он шел по этим рельсам много тысяч раз и должен был пройти еще. Если время — это гигантское колесо, то ему не по силам разорвать этот порочный круг, да и зачем?

— Слушай, а ты не заболел? — наконец сделала разумное предположение Дейс и положила ему руку на лоб.

— Заболел, — усмехнулся Ольгерд, — бунтую.

— Послушай, ты ведь не один на корабле.

— Если вы — моя команда, значит, должны мне доверять… и не надо меня гладить по головке, я не ребенок.

— Извините, капитан, — усмехнулась она.

Она летала еще с его матерью. Ольгерд уважал старших, хотя самому уже перевалило за тридцать, он считал, что это уже солидно, и мечтал о серьезных рейсах. Когда же она убрала руку, он понял, что рука на лбу была нужна. И не только сейчас. Всегда. Но ему всю жизнь не везло на женщин.

Мать постоянно была в космосе, пока не погибла на Альдебаране семь лет назад. Сестра была слишком красива, воспитана как принцесса, насмешлива, самоуверенна и без малейшего желания кого-нибудь обогреть и осчастливить. Бывшая жена вообще оказалась чужим человеком, всё время от него чего-то хотевшим и выставлявшим ему оценки. В случайные связи он вступал редко и неохотно, когда ситуация складывалась совсем уж однозначная и безвыходная, никакой особой радости при этом не испытывая. И была еще первая школьная любовь, которая оказалась вовсе не любовью, а черте чем…

— Ладно, Дейс, дежурь, — сказал он устало, — полет нормальный. А я пойду к себе.

— Ты мне не нравишься, Ольгерд, — покачала головой мамина подруга, с тревогой глядя на него светло-голубыми глазами в мелких морщинках, кажется, она до сих пор его жалела, все эти семь лет.

— Всё будет в порядке, — улыбнулся он, — обещаю.

— Сходи в медпункт.

— Да здоров я, здоров!

— Ольгерд…

— Господи, неужели так трудно понять!.. Ты же умная женщина, Дейс, неужели ты не понимаешь?

Ольгерд никому не рассказывал об этом, но это казалось ему очевидным. Детство. Огромное звездное небо, в котором где-то корабль отца. Он смотрит туда беспрерывно. Он знает, что тоже будет капитаном, другой судьбы он себе даже не представляет! Потом возвращение родителей с беты Малого Льва, радостная встреча, сувениры, гости, долгие вечера с друзьями и разговорами о вселенной, счастливая и ласковая мама, рассказы отца, его сильные руки, которые запросто подбрасывают к потолку, визжащая от восторга сестра, счастье, бесконечное всеобъемлющее счастье! И видеозаписи третьей планеты, и ее неразгаданные тайны…

— Это мое, понимаешь? Я никому это не отдам… Мамы нет, отец уже не тот после ее гибели, он больше не летает. Ты же знаешь, он даже глаз на небо не поднимает… но я-то есть, я летаю, и я не могу пролететь мимо!

— Бедный мальчик, — сказала Дейс, грустно улыбаясь, — ты думаешь, что тебе нужна эта несчастная планета? Эти заброшенные заводы и ржавые рельсы? Твоя мечта не в пространстве, а во времени. Тебе нужно в детство, Ольгерд. В детство, когда до всего рукой подать, и до звезд и до счастья… Но туда дороги нет.

2

После завтрака к нему в каюту вошло прекрасное заспанное создание с непричесанной гривой каштановых волос и в полурасстегнутом комбинезоне, открывающем изысканные кружева нижнего белья. Это была его сестра, младшая, единственная, любимая, замечательная и не забывавшая ни на минуту, что она не просто член экипажа, но и сестра капитана, который ни в чем отказать ей не может. Завтрак она проспала.

Чтобы быть прекрасной ей не требовалось ни умывание, ни краска, ни даже умное выражение лица.

— Застегнись, — сказал Ольгерд, — ты в космосе, черт возьми.

Он был раздражен после разговора с экипажем за завтраком. Как выяснилось, половина команды и не думала принимать его всерьез. И, слава богу, что рейс был обычный, а не дальняя разведка. Он проходил теорию неформальных лидеров и знал, что к таковым не относится.

— Что-что? — рассеянно спросила сестра.

— Я говорю, застегни молнию.

— Господи, какая разница? — она усмехнулась, но все-таки привела свой костюм в порядок, потом с ногами запрыгнула к нему на кровать.

— Что я слышала, Ольгерд? Мы летим на бету Малого Льва?

— Летим, — твердо сказал он.

— Ты что, с ума сошел? Зачем тебе это надо?

— Это никого не касается. Только Челмер опоздает к брату на свадьбу, но он-то как раз в восторге.

— Челмер придурок и пустомеля, как таких вообще пускают в космос… А ты напрасно надеешься, что отец за тебя заступится, тебя года на два отстранят от полетов.

— Мне этого как раз и не хватает.

Больше возражений у нее не нашлось. Сидя на безупречно заправленной кровати и лениво наматывая на палец прядь волос, она летела на планету, открытую ее отцом и названную ее именем. Летела на корабле своего брата и в глубине души чувствовала себя польщенной таким неожиданным виражом.

— Ну что ж… поглядим на эти развалины.

— Там не только развалины.

— Ты имеешь в виду башни?

— Я имею в виду храм. Храм. Как же ты не помнишь?