Бета-тестеры. Дополнительное издание

— Чего-чего… Собрала вещи и ушла, только со мной и попрощалась, — вздохнула Внучка. — Через два дня вернулась никакущая, забрала Карину. Сказала, что будет навещать периодически. Потом мама на папу надавила, так оказалось, она все эти два дня с планшета ваяла какой-то сложнючий проект для швейки, сдала его и на гонорар сняла комнату в общаге. Через месяц вернулась, конечно: я её упросила. Без неё у нас вечно всё разваливается. Мама хотела орать, но сообразила, что она тогда снова свалит, только уже вместе со мной и без планшета.

— М-да, семейка у вас, конечно, не из обычных, — качнула головой Мелисса, удовлетворённо наблюдая, как люди высовываются из окон, вертя головой в поисках стоящей у подъезда машины со включенной магнитолой. Уж на что, а на стереосистему бета-тестеры, обустраивая штаб, не поскупились.

— Ну, что? — с интересом спросил Банзай, когда Внучка вздохнула и сунула трубку в карман.

— Ничего, — горестно мотнула головой та. — Злится, ругает «уродов с их уродскими воплями», но уезжать не собирается.

— Тогда следующая фаза, — ухмыльнулся аналитик. — Запускаем план номер три, кодовое название «Безумный пенсионер»!

Квартира Внучки. 5 января. 17:01 реального времени.

Ирина Ивановна женщиной была, по собственному мнению, умной и незаурядной, матерью двух дочерей. А ещё вполне себе воспитанной. Поэтому и только поэтому, когда в сотрясающуюся от невероятно громкой музыки дверь квартиры её дочери начали громко и совершенно невежливо стучать чем-то твёрдым, она не поддалась порыву немедленно спустить наглеца с лестницы, а даже, открыв дверь, осведомилась, чего же пожилому инвалиду-колясочнику от неё нужно и зачем он колотит в дверь костылём — пусть сделала это и не в столь нейтральных выражениях. Пожилой инвалид-колясочник, однако, вовсе не оказался уязвлён такими, казалось бы, вполне понятными вопросами и начал сообщать Ирине Ивановне, что из её квартиры вот в этот самый момент при помощи вот этой самой адской музыки — да-да, она идёт от вас! А от кого же ещё, у вас же верхний этаж! — подаются сигналы инопланетянам! И не абы каким инопланетянам, а самым настоящим кровожадным, питающимся людьми монстрам! Уж он-то, Иннокентий Ильич, знает об этом не понаслышке! Он с ними и сам встречался года три — или тридцать — назад! Впрочем, лучше всё начать с самого начала… Был когда-то Иннокентий Ильич молодым офицериком — ах, в самый раз бы ему тогда за Ириной Ивановной приударить! Шикарная женщина! И сестрёнки-то у неё чудесные: не пьют, не курят, парней не таскают. Одна ему, старику, утеха. Как не сестрёнки?! Ах, простите, так молодо выглядите, я бы за вами так приударил в молодые годы! Но к делу, ведь коварные инопланетяне не дремлют и вот-вот по наши души явятся! Надо срочно, сей же час, сию же минуту доставать алюминиевую фольгу и обматывать ей голову. Как зачем? Чтобы инопланетяне не похитили! Уж он-то, Иннокентий Ильич, это совершенно точно знает!

Если говорить в общих чертах, Ирина Ивановна была крайне раздражена и утомлена, когда всё же сумела выпроводить за дверь назойливого соседа. А тот пообещал вернуться на следующий день! .. Ирина Ивановна даже начала задумываться над вариантом незаметной капитуляции и сдачи позиций, но, скрепя сердце, решила ещё немного понаблюдать за бытом любимой младшей дочери — единственной отрады материнского сердца, не в пример бунтарке-старшей, так и не пожелавшей пойти по благостно уготованной ей стезе лекаря тел людских!

А любимая младшая дочь всё не спешила возвращаться домой, хотя на часах близился уже шестой час. К тому же Ирина Ивановна, никогда не дружившая с готовкой, так и не нашла в холодильнике ничего съестного, а покупать еду категорически не хотелось. Так что она надеялась на любимую дочь, которая, разумеется, приготовит что-нибудь на ужин. Она-то же, в конце концов, не вечно забывающая поесть Ксения, вспоминающая о еде, лишь когда рядом в контексте встречаются слова «сестра» и «накормить»! Ах, и где же Ирина Ивановна не досмотрела: с раннего детства записывала на кружки по биологии и латыни, стараясь выбить из головы это дурацкое рисование, а дочь всё равно предпочитала возню с карандашами и красками благородному мёртвому языку и анатомии птиц. Сплошное разочарование!