Бета-версия (СИ)

Пока он объясняет, я уже читаю данные о заведении, которые выкинула в поле зрения Бета-версия: выжимка характеристик, благонадёжности с точки зрения госструктур, степень доверия постоянных посетителей, количество камер и сенсоров.

Однако Пинг удивляет и сидящего в моей голове ИскИна:

— Я не знаю, как они отбрехиваются от властей, но здесь есть комнаты без камер.

— Неучтенные данные. Перерасчет вероятностей.

— Давай только не отключаться, а? — прошу я. — Очень не хочется выглядеть перед Пингом дебилом, за малым не пускающим слюнку.

— Перерасчет не критичен и касается побочных данных. Перезагрузка не требуется, — успокаивает меня ИскИн.

— Ну и славненько.

— Что? — спрашивает Пинг.

Странно я, наверное, выгляжу в его глазах, разговаривая сам с собой.

— Не обращай внимания, мысли вслух. Где там твои капсулы?

* * *

Зал встречает нас дергающимися под музыку, словно куклы на ниточках, телами и сменяющимися в такт музыке голографическими нарезками различной направленности: от динозавров до искрящейся россыпи салютов, всё также совпадающей с ритмом.

Пинг подходит к барной стойке и, перекрикивая музыку, доносящуюся со всех сторон, говорит бармену, доставая из кармана рулон купюр:

— Тихая кабина. На час.

Если бы не Бета-версия, подающая на мои глазные нервы перевод, обрамленный в комиксовые облачка, из-за шума я бы не понял, что он сказал.

Пинг, судя по всему, частый гость здесь, потому что при виде него бармен кивает, изображая на лице приветливую улыбку. И пока они о чем-то договариваются, стараясь перекричать долбящий ритм музыки, рвущийся из напичканных по всему заведению динамиков, я мысленно прошу Бету, чтобы в следующий раз она обязательно предупреждала, прежде чем решит перезагружаться, а главное, выбирала моменты поспокойнее.

Когда кто-то, взявший управление на себя, пресекает на корню любые попытки импровизировать, ведя тебя строго по намеченному им пути, а потом вдруг исчезает, не оставляя даже намёка на план, ты поневоле начнешь сомневаться в любом совершаемом тобой действии. И вообще, если ты идешь к какой-то цели не один, а цель эта не твоя, понятность планов и действий очень много значит.

— В целом было бы здорово, если бы ты предупреждала, прежде чем это делать.

— Ок, — коротко соглашается та и подсвечивает нож для колки льда, почему-то лежащий на барной стойке.

Клуб ничем не отличается, например, от той же «Неоники». Ну, разве что, лицами. Люди также до изнеможения пляшут, напиваются, трахаются в вип-кабинах и, наверняка, закидываются дурью. Кто-то легальной, кто-то нелегальной и от того имеющей не всегда приятные эффекты.

Пинг даёт мне знак рукой и ведет сквозь толпу к разрисованной светящимися граффити стене, а точнее, к завешенной портьерой двери в этой стене. Громила, с отсутствующим видом пялящийся на толпу танцующих, кажется расслабленным. При виде нас его взгляд становится осмысленным, но не настолько, чтобы можно было уверенно сказать, что парень не под чем-то. В «Бессоннице» секьюрити себе такого не позволяют.

Пинг показывает охраннику какой-то жетон, после чего лицо громилы вновь становится добродушным и тот, отодвинув ширму, отодвигает двери в сторону, впуская нас внутрь. Коридор с десятком выпуклых дверей, стилизованных под старинные, деревянные доски. Пинг уверенно идет в его конец, прикладывает жетон к сенсору на одной из дверей, набирает код на цифровой панели и та, отъехав в сторону, открывает нам круглую комнату, метров трех в диаметре с небольшим круглым столом посередине.

Перед глазами появляется красный восклицательный знак и Бета предупреждает:

— Мертвая для наблюдения зона.

— Чем чревато? — спрашиваю я.

— В качестве устройств наблюдения я могу использовать только твои органы зрения, слуха, осязания и обоняния.

— Тогда что за паника?

— Наоборот, я отмечаю это помещение как безопасное.

Вот же ж. Иногда она всё-таки передаёт интонации не совсем верно.

— Ну и славно.

Пинг вновь удивленно смотрит на меня, болтающего с самим собой. Бета реагирует подсказкой.

— Мысли вслух, — объясняю парню, подхватывая её подсказку.

Тот буднично кивает, будто говорящие сами с собой люди для него обыденность и объясняет, садясь за стол:

— Официально это кабинки для завсегдатаев. Неофициально — идеальное место для всякого рода тихих встреч, — читаю я в нижней части поля зрения перевод того, что он говорит.

Киваю, мол, понял, сажусь напротив и некоторое время мы сидим молча. Затем Пинг всё-таки спрашивает:

— Если это всё-таки не шантаж, то что?

Я отмечаю для себя, что голос его стал увереннее. Возможно, потому что он находится в знакомой для себя обстановке.

— Скажем так, комплекс мероприятий, направленный на то, чтобы поднять мой авторитет посредством укрытия тебя от службы безопасности, полиции или как у вас называются те, кто занимается правонарушениями?

— А тебе это для чего?

— Не обязательно знать такие подробности для того, чтобы решить проблему, которая вот-вот возникнет у тебя.

— Тогда говори, что я должен делать.

— Ждать.

— Чего ждать?

— Ждать пока тебя начнут искать.