Бетагемот

Прозрачный пластиковый мешок лежал на сиденье рядом с ней. Он был почти пустой. Оставшаяся культура прилипла к складкам и швам почти плоского контейнера мешка и утратила свой первоначальный янтарный цвет; она стала черно-серой, как аноксическая грязь.

— А что произошло с жидкостью? — спросил Лабин.

— Я не знаю. Она изменилась. — Женщина устало покачала головой. — А она говорила, культура может храниться неделю…

Он наклонился вперед. Похоже, какой-то разум она еще сохранила, так как, увидев его лицо вблизи, удиви­лась:

— Вы же один из них. Вы — один из них. Я же ви­дела вас там…

— Мне необходимо знать, где вы высевали культу­ру, — сказал он. — Мне надо знать, с кем вы контак­тировали после Фрипорта, и каким образом входили с ними в контакт.

Она вяло подняла руку, показав запястник:

— Аарон здесь. Мы разделились. Думали… так охва­тим большую площадь…

Он взял прибор. От телефона в нем было мало толку без наушника, но с Аароном Лабин сможет разобраться позже.

— Я только сегодня утром общалась с ним, — с тру­дом произнесла женщина. — Он тоже… не очень хорошо себя чувствует.

Обойдя машину, Кен сел на пассажирское сиденье. Навигация офлайн — предосторожность, оставшаяся с прошлой недели, когда эфир считался вражеской терри­торией. Он включил GPS на приборной панели и умень­шил карту так, чтобы на ней была видна береговая линия.

— Все места, где вы останавливались, — сказал он. — Все, с кем вы встречались.

— Мне нехорошо, — со вздохом ответила она.

— Я могу отвезти вас в больницу. Настоящую больни­цу, — пообещал он, подслащивая пилюлю. — Но сначала вы должны мне помочь.

Она рассказала ему все, что смогла. Наконец он вылез из машины на солнечный свет и направился к мотоплану. На полдороге остановился и посмотрел назад.

«А она может сбежать, — подумал он. — Она не на­столько плохо себя чувствует, чтобы не справиться с ма­шиной. Она может сбежать. Или, — взглянув на засто­явшуюся воду, — может просто выпасть из машины и инфицировать все болото. И тогда локализовать Сеппуку станет намного труднее.

Может, она — это утечка в безопасности».

Досужие размышления, конечно. Непосредственной угрозы не было, ничего, что бы оправдало крайние меры. Хотя, похоже, всегда так чисто не получится, судя по тому, как распространяется эта штука. Лабин выследил лишь второго носителя, и только первого из первона­чальной тройки Уэллетт. Другой оказался посредником: он принял эстафету в условленном месте и признался, что успел передать материал. Насколько далеко убежали еще два нулевых пациента, оставалось только догадываться. А теперь еще появился этот Аарон, не говоря уже о ше­сти точках, где женщина разлила Сеппуку…

Можно подождать, сказал себе Лабин. Судя по раз­витию ситуации, предлогов у него будет предостаточно. Правда, теперь в «утечках» он не нуждался. Кен уже давно стал независимым агентом.

«Играй честно, — сказал он себе. — Играй по пра­вилам».

Так он и делал. Вызвал скорую, а только потом ог­неметы, подождал, пока та прилетит с запада, обезза­разил себя и снова поднялся в небо. Он отклонился к югу-востоку, следуя по маршруту носителя. Неподалеку появился подъемник и некоторое время шел с ним од­ним курсом, плывя, словно огромная черная туча, к ме­сту, указанному Лабином. Запальники слабо сияли на концах длинных, огнедышащих насадок, свисающих из подбрюшья. Из пузыря время от времени вырывались пухлые розовые и зеленые облака, лакмусовые бумажки, похожие на сахарную вату, вынюхивали инфекцию.

Он до отказа выжал регулятор. Партнершу Аарона уже упаковали и отправили в путь. Ближе к ночи Уэллетт начнет проводить над ней тесты.

Правда, Лабин сильно сомневался в том, что Така сейчас проводит какие-то тесты.

Он помнил, как впервые встретился с Ахиллом. Он ворвался в дом правонарушителя и поймал его на месте преступления в виртуальном сенсориуме, запрограмми­рованном на широкомасштабные сценарии сексуальных пыток. Тогда Дежарден не выносил свои желания в ре­альный мир, но с тех пор многое изменилось. Правила изменились. Поводки ослабли. Официальные иерархии разрушились, оставив облеченных властью без какого-либо надзора.

Лабин буквально мельком взглянул на фантазии Ахил­ла, прежде чем перешел к делу, и получил некоторое представление о том, какие женщины в его вкусе, и о том, что он любит с ними делать. Когда пять лет спустя Така Уэллетт поднялась в чрево вертолета УЛН, Лабин наблюдал за ней с бесстрастием человека, которому пре­красно известен финал.

Дежарден обещал ей роль в борьбе против Сеппуку. Заставил ее представить себе прекрасные сверкающие ла­боратории, где работали только настоящие Биомоцарты. От этой перспективы она загорелась, как галогеновый прожектор. С первого же взгляда Лабин понял ее тайное желание, отчаянную, невообразимую надежду на искуп­ление какого-то греха в прошлом.

В тот момент его было очень легко признать.