Бетанкур

— Не знаю, — пожал плечами инспектор. — Профессор Базен ни разу не приглашал меня к себе на обед. Но Наполеон — сильный и коварный противник. Хотя ему и не сломить наших молодцов. Государь сказал: «Я не положу оружия, доколе ни единого неприятельского воина не останется в царстве моём». И мы, — Бетанкур окинул всех ликующим и торжественным взглядом, — в этом ему подмога.

— Ура! — бодро и весело закричали восторженные воспитанники института.

— Наполеон — это новый Тамерлан. Ему чужды высокие движения сердца и узы крови, — заметил Муравьёв-Апостол своему сокурснику барону Строганову.

— Это не Тамерлан, а Атилла, — не согласился курсант второго курса граф Сивере.

— Да какой он Атилла, — возмутился барон Строганов. — Просто Тушинский вор.

Со стороны Обуховского проспекта послышался полковой марш духового оркестра.

— В седло! — прозвучала команда, и курсанты, застегнув зелёные куртки, на которых золотом блестели эполеты, стали гарцевать во дворе на длинных английских скакунах с короткими хвостами, уже снаряжённых в дальний поход.

Выехав на набережную Фонтанки и построившись по три справа, они последовали за конногвардейской артиллерийской ротой, направлявшейся к Москве для соединения со своим батальоном. Первую партию воспитанников Института Корпуса инженеров путей сообщения распределили по строительным работам в Новгороде, вторую — в Твери.

После прощания с учениками Бетанкур вернулся к себе домой, в Юсуповский дворец. В дверях его уже поджидал лакей с рюмкой охлажденной водки на подносе. В России Бетанкур пристрастился вместо аперитива выпивать перед обедом две маленькие рюмочки водки. Делал он это не каждый день, но по воскресеньям никогда не отказывал себе в этом удовольствии.

Младшая дочь Матильда (ей недавно исполнилось одиннадцать) сделала перед отцом формальный книксен. Старшие сидели на диване, обитом чёрной тиснёной кожей, и с увлечением читали.

Одна — Жака-Анри Бернардена де Сен-Пьера, а другая — Жан-Жака Руссо. Семилетний Альфонсо, обнажив детскую саблю, бегал по дому с криком: «Смерть Наполеону!» Увидев отца, он бросился к нему. «Папа, — прижался он к его ногам, — отпусти меня на войну. Ты меня ещё не знаешь! Я там всех французов перебью. А самого Наполеона проткну шпагой».

Августин ласково погладил сынишку по волосам и молча проследовал к дочерям, попросил поиграть на рояле и спеть романс Буальдьё «S'il est vrai, que d'etre heureux…»[10]. Аделина, раскрыв ноты, села за рояль, а Каролина приготовилась петь. Бетанкуру очень нравился глубокий, бархатный голос старшей дочери. Он мог наслаждаться им часами.

После второй рюмки водки Бетанкур, всегда подвижный, вдруг ощутил какую-то острую тоску и неожиданно впал в болезненно-угнетённое состояние — меланхолию. Он задумчиво посмотрел в окно на Юсуповский парк и увидел там пустую беседку. Кадеты часто собирались там, болтали, иногда летом, в праздники, устраивали танцы. За один день всё переменилось. Все самые лучшие, одарённые воспитанники ушли на войну. «Вернутся ли они?» — подумал Августин Августович. Ещё вчера братья Сергей и Матвей Муравьёвы-Апостолы сидели в этой гостиной, и его жена потчевала их пирогами.

РУССКИЙ ИСПАНЕЦ

Августин де Бетанкур любил своих воспитанников, обходился с ними как со своими домашними, но двух братьев выделял особо. Их отец, Иван Матвеевич Муравьёв-Апостол, будучи русским посланником в Мадриде, сделал Бетанкуру последнее официальное предложение от князя Румянцева переехать в Россию. Добро, полученное от кого бы то ни было, Бетанкур никогда не забывал, почитая первой сердечной обязанностью вступиться за друга или благодетеля.

В последнее время он часто вспоминал Испанию, но душой и телом уже стал русским, полноценным гражданином России, в любую минуту готовым с оружием в руках умереть, защищая её.

ССЫЛКА

Сразу же после перехода наполеоновской армией приграничной реки Неман преподаватели Института Корпуса инженеров путей сообщения Базен, Дестрем, Потье и Фабр получили от французского посла предписание немедленно оставить русскую службу и возвратиться во Францию. Однако по решению принца Георга Ольденбургского им была предоставлена альтернатива — либо вступление в российское гражданство, либо ссылка. Все четверо выбрали второе. Сначала их вывезли в уездный город Ярославской губернии Пошехонь, но когда Наполеон подошёл к Москве и сжег её, отправили в Восточную Сибирь, в Иркутск. Вернулись они только через два с половиной года.

ТАЙНАЯ ВОЙНА ПРОТИВ РОССИИ