Бетховен

В том же 1782 году состоялась еще одна определяющая встреча — с Францем Герхардом Вегелером. Ему было 17 лет, и он готовил себя к медицинскому поприщу, где и преуспел: в 25 он уже профессор Боннского университета, в 28 — декан факультета, в 30 — ректор; редкий ум. Для Бетховена он был самым верным, самым преданным другом на протяжении многих лет, до самого конца жизни. Вегелер оставил ценные воспоминания о Бетховене в разные моменты его творческого пути. Кстати, Вегелер первым заметил юного Людвига в окно, находясь дома у одного из друзей. Возможно, ему стало жаль этого мальчика, о котором уже рассказывали чудеса, зная, как плохо ему живется в неотесанной и грубой семье. Благодаря Вегелеру у Людвига появился второй дом, в котором его исключительные дарования смогли развиться более гармонично, в теплой и просвещенной атмосфере.

В данном случае речь идет о семье фон Брейнинг. Вот как описывает сам Вегелер, возможно слегка идеализируя, этих зажиточных, интеллектуально развитых людей, страстно увлеченных наукой и искусством:

«Семья состояла из матери, вдовы государственного советника фон Брейнинга, трех сыновей, примерно ровесников Бетховена, и дочери. Бетховен давал уроки младшему из сыновей и его сестре. ‹…› В этом доме, при всем оживлении юности, царил тон хороших манер без педантизма. Кристоф фон Брейнинг рано начал писать стихи; Стефан фон Брейнинг позже пытался ему подражать, но безуспешно. Друзья дома отличались искусством вести беседу, сочетая полезное с приятным.

Добавим к этой обстановке атмосферу достатка, особенно до войны; нетрудно понять, что Бетховен пережил там первые и бурные радости юности.

Очень скоро с ним стали обходиться, как с родным; он проводил там не только почти весь день, но зачастую еще и ночь. Там он чувствовал себя свободно и двигался непринужденно. Всё давалось ему без труда и развивало его ум. Будучи старше его на пять лет, я мог наблюдать за ним и оценивать. Госпожа фон Брейнинг (мать) обладала величайшей властью над этим зачастую упрямым и угрюмым юношей».

Испытывал ли юный Людвиг к этой приветливой и жизнерадостной даме нечто большее, чем сыновнюю привязанность? Ему 12 лет. Грубость семьи и побои отца ускорили его созревание. Бетховен начинает испытывать первое волнение желания и любовные переживания, которые надолго останутся одной из тайн его жизни, не раскрытой до сих пор. Вечно влюбленный в недоступных, замужних или помолвленных женщин, невосприимчивых к его авансам, находящих его слишком некрасивым, неотесанным, неудобным во всех отношениях? Повторение до тошноты первоначальной схемы, отмеченной печатью запрета? Это лишь гипотеза. Синдром повторения — обычное дело в психическом развитии. Бетховен намеренно выбирает невозможное, обреченное на провал, чтобы сохранить свободу творчества и свой достаточно беспорядочный образ жизни? Идеализирует противоположный пол, чтобы замаскировать отсутствием свершения свои гомосексуальные порывы, в которых тогда нельзя было признаться? Ничто не доказывает этого неопровержимо, ни в документах, ни в том, что нам известно о его жизни.

Тем временем Людвиг занимается с Нефе, сделавшим его своим любимым ассистентом. И поощряющим его первые опыты в композиции. Так появилось в начале 1783 года первое известное произведение композитора — «9 вариаций для клавира до минор на тему марша Э. К. Дресслера», которым Нефе обеспечил яркую рекламу, подчеркнув в «Музыкальном журнале Крамера», что «юный гений достоин того, чтобы получать поддержку и путешествовать. Он наверняка станет вторым Вольфгангом Амадеем Моцартом, если будет продолжать в том же духе». В самом деле, хотя это произведение еще отдает школьными упражнениями, оно не лишено темперамента и даже неподдельной силы, неожиданной у двенадцатилетнего ребенка. Для его прочтения требуется владение техникой, что говорит об уровне исполнительского мастерства, которого достиг Бетховен.