Бетховен

Подробностей, относящихся к его детству, очень мало. Самый распространенный образ, подтвержденный некоторыми свидетельствами, в частности булочника Фишера, — неугомонный и не совсем опрятный мальчик, играющий на берегу Рейна или в садах при Боннском замке со своими братьями, под нестрогим присмотром какой-нибудь служанки. Людвиг мало ходил в школу: отец утверждал, что ему там нечему учиться; у него были другие виды на сына. Последствия ущербного и урывочного образования Людвиг потом ощущал всю жизнь: писал он с ошибками, считал с трудом, еле-еле справляясь со сложением… Зато достаточно хорошо знал латынь, чтобы понимать тексты, на которые будет потом писать музыку, а его познания во французском с годами выросли до вполне сносного уровня, хотя фразы он строил кое-как. Возникает вопрос: каким образом невежа в математике сумел овладеть музыкой — искусством, подчиненным множеству строгих правил? Техническая мощь и вдохновение Бетховена в его сочинениях никогда не спотыкались о музыкальную грамматику, да и просто не подчинялись требованиям классических правил: всю жизнь он работал, чтобы глубже узнать свое искусство, но всегда по мере необходимости, продиктованной новыми проектами.

Два поколения Бетховенов жили за счет музыки. Иоганн, обучившийся у отца, завершил свое певческое образование в придворной капелле. К шестнадцати годам он был придворным музыкантом, но поскольку его таланты было не сравнить с дарованиями отца, он не смог стать капельмейстером вместо него, и первый же неуспех заставил его возомнить себя неудачником, а затем и пристраститься к бутылке.

Людвигу было три или четыре года, когда Иоганн усадил его за инструмент и начал учить. Тогда была мода на вундеркиндов. Слава маленького Моцарта^{1}, прогремевшая на всю Европу несколькими годами раньше, не давала покоя другим. Иоганн и сам в детстве участвовал в публичных концертах по воле своего отца с весьма скромным успехом. Чудо-ребенок в семье — гарантия хороших доходов. Иоганн быстро разглядел в старшем сыне незаурядные дарования, страсть к музыке и инструментам. Вот почему он решил ускорить его обучение. Причем не без суровости. Рука у Иоганна была тяжелая, особенно когда он принимался за своего сына-вундеркинда, выйдя из кабака, где напивался всё чаще. Таким было детство Людвига: волшебная тяга к музыке и отцовские колотушки. В отличие от Леопольда Моцарта Иоганн Бетховен не был хорошим педагогом. Пьянство и жадность делали его вспыльчивым и нетерпеливым учителем. Но мысль о публичных выступлениях сына его не покидала: он даже подделал дату рождения Людвига, омолодив его на два года. Еще долго композитор будет пребывать в уверенности, что он родился в 1772 году, а не в 1770-м…

Несколько раз Иоганн заставлял сына выступать при дворе боннского курфюрста, куда был вхож, несмотря на свою дурную репутацию. В 1778 году он решил отправиться покорять «большой город» — Кёльн. До наших дней дошел один документ об этом событии, которое стало, наверное, первым появлением мальчика на публике:

ОБЪЯВЛЕНИЕ

Сегодня, 26 марта 1778 года,

в зале музыкальных академий на Штерненгассе

придворный тенорист курфюрста Кёльнского

Бетховен

будет иметь честь продемонстрировать

двух своих учеников,

а именно — мадемуазель Авердонк,

придворную певицу,

и своего шестилетнего сынишку.

Первая исполнит различные красивые арии,

второй будет иметь честь сыграть

несколько фортепианных концертов и трио,

чем надеется доставить почтеннейшей

публике полное удовольствие.

Наверное, это представление кончилось провалом, поскольку других не последовало. Именно по этой причине Иоганн решил поручить музыкальное образование Людвига другим людям — сказались остатки здравого смысла, позволяющие судить о его нехватке. Таким образом в 1779 году в жизнь юного Людвига на несколько месяцев вошло странное создание.

Его звали Тобиас Пфайфер. Это был бродячий музыкант, странствовавший по Германии, предлагая свои услуги при дворах или богатым людям. Талантов у него было хоть отбавляй: он играл на клавесине и гобое, и в Бонне, где он задержался на некоторое время, его приняли в оркестр. Артист-бродяга, словно вышедший из сказок Гофмана, стал коллегой Иоганна. Они подружились, да так, что Иоганн ван Бетховен пригласил Пфайфера к себе жить: он нашел себе товарища для выпивки, так как Тобиас высоко ценил рейнское вино. А еще он разглядел выдающиеся музыкальные способности Людвига. Знающий и умелый педагог, он стал его учителем. Учителем, мало похожим на школьного, — взбалмошным и зачастую тоже пьяным, как свидетельствует виолончелист Маурер: