Бетховен

Бетховен ничего не слышал. Он стоял спиной к публике, рядом с дирижером Умлауфом, уткнувшись в свою партшуру. К нему подошла одна из певиц, Каролина Унгер. Она взяла его за плечи и повернула к толпе. Он увидел взволнованные лица, трепещущие руки. Поклонился.

Его счастье было недолгим. Причитающаяся ему доля от сборов была курам на смех: 120 дукатов. Просто гроши за столько месяцев работы. Несмотря на успех, он оказался на мели. Он только что подарил человечеству шедевр, уж он-то это знал. Разве славы недостаточно? Нет. Думать, будто артист живет вне материальной реальности и деньги ему не нужны, значит не уважать его. Бетховен отказался пойти ужинать. Он несколько часов пролежал на диване в бешенстве и отчаянии.

Симфонию исполнили повторно 25 мая вместе с одной арией Россини для привлечения публики. Не стоило этого делать… На сей раз зал был полупустым. Это было похоже на провал, а то и на заговор. Неужели его враги успели оклеветать его произведение перед слушателями? Ужин после концерта прошел плохо. Хотя общество собралось веселое. Там были его друзья, племянник Карл, обе очаровательные певицы — Каролина Унгер и Генриетта Зонтаг. Шутки ради Шуппанцигу предложили поесть перед ужином — его зверский аппетит уже вошел в легенду. Но Бетховен был мрачен. Мельком сделанное замечание оказалось искрой, вызвавшей пожар. Ему предложили укоротить симфонию. Он взорвался от ярости. А поплатился за всё Шиндлер. Бетховен теперь его просто на дух не переносил, и вот прекрасный случай от него избавиться. Он обвинил Шиндлера в провале и заявил, что тот украл его деньги. Шиндлер ушел, за ним остальные. Бетховен остался за столом один вместе с Карлом. Так, в муках, горечи и раздорах, родилось самое знаменитое музыкальное произведение на свете, воспевающее братство всех людей.

Лебединые песни

Отставленный Шиндлер кипел от досады. Он вновь появится в жизни Бетховена в самые последние месяцы, присосавшись к нему как пиявка, и закажет для себя визитные карточки с надписью «Друг Бетховена».

Лето 1824 года прошло за написанием Струнного квартета № 12 (ми-бемоль мажор, опус 127) — сначала в Пенциге, потом в Бадене, потому что в Пенциге ему казалось, что за ним шпионят прохожие и заглядывают в его комнату.

Квартет № 12 был написан по заказу князя Голицына. Это произведение — плод долгих поисков и бесчисленных набросков — более сорока страниц! Столь медленное обдумывание объясняется композиционными сложностями: он искал новую форму, даже собирался сочинить произведение в шести частях. В целом квартет оказался достаточно сложным для исполнителей, и похоже, что на момент создания он был не понят слушателями, сбитыми с толку его новизной. Надо сказать, что премьера в марте 1825 года, устроенная Шуппанцигом, обернулась провалом: у музыкантов было мало времени на репетиции и на освоение неуловимого произведения с широким спектром эффектов и трудно запоминаемых мелодических выдумок, которое нельзя было постичь с первого прослушивания или поверхностного прочтения. Бетховен пришел в ярость. Он забрал свой квартет у оскорбленного Шуппанцига, несмотря на его бурные протесты, и отдал Бёму, который исполнил его две недели спустя с большим успехом. Шуппанциг страдал от обиды, тем более что брат Бетховена Иоганн сыграл в этом деле неприглядную роль, натравливая Людвига на его друга-скрипача клеветническими измышлениями и «дурацкими сплетнями». Но ссора продлилась недолго.

Бетховен закончил Квартет № 12 в сентябре 1824 года, «бредя от радости и радуясь своему бреду», как сказал один его друг. После удаления Шиндлера в его ближнее окружение понемногу проник новый человек и занял там главенствующее положение. Это был Карл Хольц, скрипач из квартета Шуппанцига, с которым Бетховен подружился, вероятно, потому что тот его смешил. Этим он выгодно отличался от Шиндлера с его постной физиономией и напыщенным видом: это был 26-летний мужчина, веселый и смешливый по природе, который посвятит себя Бетховену вплоть до конца 1826 года, момента своей свадьбы. Разумеется, Шиндлер представляет его пьяницей и сумасбродом в политике, который оказывал на Бетховена дурное влияние. На самом деле Хольц скорее был умным и верным советчиком, о чем можно судить по сохранившимся разговорным тетрадям. Он относился к своему наставнику с дружеским восхищением и без подхалимства.

Бетховен, со своей стороны, следил за тем, с кем дружит его племянник. А Карл как раз общался в тот момент с неким Нимецом, который не нравился его дяде: это «скучный гость, абсолютно лишенный манер и благопристойности». Кроме того, он беден. Конечно, бедность не порок, но большое свинство. Короче, Бетховен хотел, чтобы Карл перестал с ним видеться. Тот возмутился и послал дядюшку к черту. Казалось бы, свобода не за горами — увы…