Бетховен. Биографический этюд

Характер этого человека совмещал в себе дерзкую решительность Ришелье, деспотизм Мазарини, не останавливающегося ни перед каким насилием, жадность к деньгам и жестокость; свой собственный кошелек был при этом главной целью деятельности. Когда был возбужден вопрос относительно предварительного выбора преемника Максимилиану-Фридриху, то Бельдербуш запел с некоторыми вариациями те же песни, что и при назначении своего патрона курфюрстом. Прусский король, император австрийский, влиятельные сановники и придворные партии наметили каждый своего кандидата, а Бельдербуш, якобы желая угодить каждому и пользуясь своим положением проницательного дипломата, успел от всех получить более или менее значительные взятки, не брезгуя, конечно, подкупом самих кандидатов. По смерти Максимилиана-Фридриха было произнесено немало глубоко прочувствованных надгробных речей, проповедей, немало появилось письменных и печатных панегириков, в том числе один в 14 страниц, где покойный курфюрст, правление которого было исполнено «кротости, справедливости и заботливости», назван не только благодетелем страны, но даже всего мира. Впоследствии истинное положение дела, конечно, обнаружило всю ложь дифирамбов, воспетых современниками; оказалось, что благодетель довел страну до ужасного упадка, что при нем допускались вопиющие злоупотребления, интриги и вымогательства, что суд руководствовался не законами, а размером взяток, что произвол и насилие не имели пределов; после временного сокращения придворных штатов они были восстановлены еще с большей роскошью; двор состоял из ста камергеров, нескольких сот молодых праздных дворян, ежедневно веселившихся за счет угнетенного народа, более 200 аббатов, помогавших дворянским недорослям развращать население; множество иностранцев, останавливавшихся во дворце, как в гостинице, разделяли времяпрепровождение паразитов богатого правителя; тратились громадные суммы на представительство, а празднование высокоторжественных дней обставлялось такой роскошью, какой не видели даже старые холопы покойного курфюрста Климента-Августа; например, 13 мая 1767 года, в день рождения архиепископа, празднество состояло из следующих номеров:

1) рано утром три пушечных выстрела с крепостных валов;

2) двор и публика милостивейше допущены к целованию руки его светлости;

3) торжественное богослужение с пушечными залпами;

4) большой обед, на котором присутствовали гости, два папских нунция, иностранные министры (послы) и дворянство; обед сопровождался прелестной застольной музыкой;

5) после обеда многочисленный раут;

6) «серенада, написанная специально к высочайшему радостному дню», и комическая опера в придворном театре, исполненная с большим успехом;

7) ужин на 130 кувертов;

8) маскарадный бал до 5 часов утра.

В такие праздники Бонн принимал, конечно, необычный вид; на всем лежала печать торжественности; ранги и чины, сословия и монашеские ордена выделялись рельефнее. Колокола звонили на башнях замка и церквей, из окрестных деревень являлись к заутрене крестьянки, навьюченные множеством ярких материй, дворяне важно выступали в длинных кафтанах, широких жилетах и коротких панталонах; все это было из шелка, бархата и атласа ярких цветов, вокруг шеи белел широкий воротник, на руках такие же манжеты, у колен и на башмаках блестели золотые пряжки, шляпы, с поднятыми краями, кокетливо покоились на высоких завитых и напудренных париках; шпага на боку или трость с золотым набалдашником составляли такую же необходимую принадлежность парадного туалета, как красный плащ в скверную погоду; дамы, в длинных и туго затянутых корсетах, в широко развевающихся платьях и высоких прическах, осторожно ступали на высоких каблуках, руки их почти до плеч были обтянуты в шелковые перчатки; здесь выезжала рота придворной стражи, там скромно пестрели наряды монашеских орденов, колокольный звон чередовался с пушечным громом.

Так веселились в резиденции князя-архиепископа, где наш герой провел всю свою юность. Отец его, Иоганн, рано начал службу при дворе князя-архиепископа; уже в тринадцатилетнем возрасте ходатайствует он о вознаграждении и зачислении в штат, о чем свидетельствуют приводимые ниже документы, настолько же богатые подробностями прохождения этой карьеры, насколько безграмотностью и извращением имен, обычными в доброе старое время.

Его Светлости курфюрсту Кельнскому и пр., и пр.,

моему всемилостивейшему государю

покорнейшая просьба и поклон.

Иоан ван Битхоффен.

Преосвященный, светлейший курфюрст,

всемилостивейший государь и пр., и пр.

Ваша светлость благоволите милостиво разрешить доложить вам почтительнейше, что в случаях недостатка необходимых певчих в придворной капелле вашей, я до сих пор в течение 4 лет являлся на помощь и, если счастье не изменит мне, назначьте от вашей высочайшей милости небольшое годовое содержание.