Бэтмен. Убийственная шутка (ЛП)

На экране, линия за линией, появились губы обнаженной женщины. Они были искривлены, зубы сверкали в болезненной, сердитой гримасе. Там же виднелись растрепанные волосы, темная кровь запеклась в волосах и запятнала зубы. Мёркл почувствовал в животе назревавшую тошноту от ужасного кофе. Там была не какая-то фотомодель с разворота журнала.

Это было гораздо хуже.

– Кажется, это дочка комиссара Гордона, – прошептал один из новобранцев своему приятелю.

– Ты смотришь на лицо? – спросил кто-то, вызвав приглушенный смех.

– Заткнись, козёл, – сказала Пейтон. – Ничего смешного.

– Нет, подождите, – сказал Мёркл, отпихивая новобранцев в сторону и с силой ставя кружку на стол, отчего кофе выплеснулся на какие-то бумаги. – Господи Иисусе, это она.

Он постучал по экрану, стараясь не смотреть на обнаженную грудь и сосредоточиться на узорчатом фоне.

– Это ковер Джима Гордона!

Он обернулся:

– Немедленно отправьте свободных патрульных домой к комиссару, – прорычал Мёркл. – И чтобы наш лучший компьютерщик был здесь до того, как изображение появится полностью. Я ясно выражаюсь? а вы, болваны, проявите уважение, поняли? Это полицейский участок, а не чертов порнокинотеатр.

Он снял пиджак и уже собирался прикрыть им монитор, как вдруг на экране появился еще один файл.

– Это что еще за чертовщина? – взбесился он.

– Кажется, это... Видеофайл, сэр, – ответила Пейтон.

– Боже всемогущий, – пробормотал он, в конце концов закрывая экран. – Видео? Это вообще возможно? Слушайте, никому ничего не нажимать, это понятно? Где, черт возьми, мой компьютерщик?

Мёркл прикрыл глаза рукой. Сам того не желая, он поймал себя на том, что вспоминает Барбару, когда та была маленькой, в самом начале его работы. Умная девочка, вечно с книжкой в руках. Как она росла среди копов. У них с Джимом были свои разногласия, особенно во времена ее бунтарского подросткового возраста, но Гордон чертовски любил эту девочку и ни за что бы не позволил чему-то настолько богопротивному случиться у него под носом, он должен был что-то предпринять.

А значит, у него были неприятности. Большие неприятности. Может быть, даже такие, от которых ему не уйти.

– Кто-нибудь из офицеров уже на месте или как? – рявкнул Мёркл.

– Ждать меньше пятнадцати минут, сержант, – ответила Пейтон.

Кевин Ланнистер допоздна работал в лаборатории компьютерных наук Университета Готэма, наверстывая упущенное по Unix, когда у него в комнате одновременно, на каждом экране начали появляться изображения. В лаборатории было всего несколько его друзей, талантливых программистов, и все они собрались вокруг мониторов и хихикали, когда начало проявляться первое изображение с обнаженной женщиной.

– Думаешь, это сделал Тэзик? – спросил Ланнистер, вынимая красную лакричную палочку из пачки, зажатой в потной лапе первокурсника Дэйва, и засовывая ее в угол рта, как сигару. – Последний раз, когда я его видел, он был весь такой нервный и скрытный, намекал на то, что работает над чем-то крупным.

– Это и есть крупная работа, – ответил Дэйв. – Это что, Даниэла Эмбри с третьего курса высшей математики?

– Размечтался, придурок, – сказал Ланнистер. – Никто с такими сиськами не смог бы закончить даже первый курс высшей математики.

– Ты – сексист! – Это сказал толстый парень по имени Фрэнк или Фред. Ланнистер едва его знал. – Абсурдно предполагать взаимосвязь между физическими данными и интеллектом.

– Справедливо, – ответил Ланнистер, жуя лакрицу. – Как бы то ни было, я слышал, что у Эмми Нётер были потрясные буфера. – Он протянул руку и хлопнул Фрэнка или Фреда по рыхлой груди. – С твоими, конечно, им не сравниться.

– Гм, ребята... – позвал кто-то. – Ребята!

– Что? – спросил Ланнистер.

Парень показал на экран:

– Кажется, это кровь.

Ланнистер присмотрелся.

– Твою налево! – воскликнул он.

Кевину Ланнистеру хотелось отвести взгляд от экрана компьютера, но он не мог себя заставить. Кто бы это ни был, он был признанным гением, большинство логичных кандидатов отпало.

«Обалдеть, это прямая трансляция», – подумал он, у него не было слов – как и сомнений. Его первая мысль оказалась совершенно верна.

Это наверняка Тэзик.

В Центральной библиотеке Готэма было тихо, а когда становилось тихо, Кэсси Лейн становилось скучно, а когда ей становилось скучно, она часто попадала в неприятности. Барбара всегда смеялась над ней, называла нимфоманкой, но ей нравилось говорить, что она просто здоровая, энергичная женщина. У нее были потребности, которые не помещались между пыльными кожаными папками. В отличие от некоторых других библиотекарей, которых она не называла.

Ну и что с того, что у нее много парней? Она была молода и имела достаточно времени, чтобы когда-нибудь остепениться, в неопределенном будущем. Тем временем симпатичный мальчик из отдела философии почти час не сводил с нее глаз. Вскоре они уже обсуждали Канта, страстно споря о роли разума в морали. Вскоре они уже были частично обнажены.

Потом мистер Нейдерман начал звать ее по имени.

Это еще что?