Бэтмен. Убийственная шутка

Клоун-принц преступного мира сдулся как шарик, его плечи опустились и обмякли, фирменная улыбка растаяла под дождем. Мокрые зеленые волосы упали на глаза, но не могли скрыть мрачного, безнадежного выражения на лице.

— Ну? — продолжил Джокер, дав игрушечному пистолету выскользнуть из руки. — Чего ты ждешь? Я стрелял в беззащитную девушку. Я терроризировал старика. Почему ты не выбиваешь из меня весь дух на радость публике?

Бэтмен смотрел на поверженного противника с непроницаемым выражением лица.

— Потому что я это делаю по закону, — ответил он, — И потому, что не хочу.

Что-то в его взгляде изменилось. Там, где была ярость, теперь царило спокойствие. Там, где была первобытная сила, появилась уверенность. Облегчение сменилось триумфом, когда Гордон молча поднялся на ноги, крепче прижимая к себе грубую ткань. После всего, через что он прошел, вот это была победа.

Справедливость победила.

Джокер отвернулся, отказываясь встретиться с неумолимым взглядом.

— Неужели ты не понимаешь? — продолжал Бэтмен. — Я не хочу причинять тебе боль. Не хочу, чтобы кто-то из нас убил другого, но у нас заканчиваются варианты, и мы оба это знаем.

Он подошел на шаг ближе, протягивая руку. Джокер проигнорировал его.

— Может быть, все зависит от сегодняшнего вечера, — сказал он. — Может быть, это наш последний шанс разобраться в проклятом хаосе. Если ты им не воспользуешься, мы застрянем в самоубийственной петле. Мы оба. До самой смерти.

Между ними повисла долгая, напряженная пауза. Джокер сгорбился еще ниже, опустив руки и переплетя пальцы. Единственным аккомпанементом им служил дождь.

Бэтмен продолжал:

— Это не должно так закончиться, — сказал он. — Я не знаю, что разрушило твою жизнь, но кто знает? Может быть, я сам был в такой ситуации. Может быть, я смогу помочь.

Джокер слегка повернул голову. Глаза его были закрыты, и капли дождя падали с длинного ястребиного носа на неестественно острый подбородок.

— Мы могли бы работать вместе, — сказал Бэтмен. — Я помогу восстановить твою репутацию. Тебе больше не нужно плясать на краю. Тебе не надо быть одному.

Он сделал паузу, как бы давая ему привыкнуть к этой мысли: «Нам не обязательно убивать друг друга». Еще одна пауза.

— Что скажешь?

Медленно и бесшумно Джокер поднялся на ноги, по-прежнему скрестив руки перед собой и опустив плечи. Он повернулся, его лицо было скрыто в тени. Джокер нахмурился, и на мгновение показалось, что он вот-вот придет в ярость. Но затем его лицо расслабилось.

— Нет, — ответил он. — Прости, но… нет. Уже слишком поздно. Слишком поздно.

Он поднял руку в перчатке и потёр переносицу, как человек, у которого постоянно болит голова. Его лицо оставалось мрачным, несмотря на сдавленный смешок сквозь зубы.

— Знаешь, так смешно… от этой ситуации. Это мне напомнило один анекдот.

Гордон шагнул было к ним, но остановился. Он хотел услышать, что скажет сумасшедший, и не хотел рисковать, отвлекая его. Хотя он не был уверен, что кто-то из них сейчас помнил о его существовании.

Они оба отвернулись от него, две черные тени, теперь стоявшие бок о бок и смотревшие на далекие шпили Готэма за заливом. И где проклятое подкрепление? Почему его так долго нет?

— Представь себе двух парней из сумасшедшего дома, — сказал Джокер, он стоял, обхватив себя руками. Затем он их выпрямил и театрально протянул вперед. — Однажды ночью они сошлись на том, что им больше не нравится там жить. И они решили сбежать!

Бэтмен стоял неподвижно и слушал.

— Так вот, забираются они на крышу и там, через узкий пролет, видят все крыши города, которые в лунном свете растянулись до горизонта…

Дождь усилился, как и ветер, перейдя от легкой мороси к ледяному ливню. Гордону захотелось отступить в укрытие, но он вдруг понял, что не может пошевелиться. Его взгляд был прикован к ним.

Где-то вдалеке завыли сирены.

— …как путь к свободе. И вот идет первый, он прыгает и приземляется без проблем. Но его друг, его друг боится. Ясно, что он боится упасть. — Жесты Джокера стали совсем дикими, маниакальными. Голос дрожал от напряжения и начинал ломаться. — У первого появляется идея. Он говорит: «Эй, у меня с собой фонарик! Я посвечу тебе между зданиями, а ты пройдешь ко мне по лучу».

В этот момент, то ли от страха, то ли от холода, то ли от какого-то непостижимого внутреннего психоза Джокер начал дрожать всем телом, заикаясь и запинаясь на каждом слове своего запутанного монолога.

— Н-но второй в ответ покачал головой. Он с-сказал… он сказал: «За кого ты меня принимаешь? За сумасшедшего?»

Последнее слово было больше похоже на крик.

Джокер повернулся к Бэтмену, открыв Гордону свой профиль. Он снова улыбался, но в этот раз по-другому. Он был похож на ребенка, который отчаянно хочет, чтобы его приняли, хочет понравиться, и который прекрасно знает, что этого никогда не будет.