Бэтмен возвращается

Брюс пожал плечами, глядя вслед ушедшему дворецкому. Потом вздохнул, надел пиджак и вошел в саркофаг. Крышка с легким шипением захлопнулась, и он оказался в темноте, благоухающей сандалом и ладаном. Днище гробницы распахнулось и Брюс скользнул по гладкой стальной трубе потайного хода вниз, к холодным сырым пещерам подземелья.

Легко спрыгнув на пол, Брюс, на ходу надевая очки, подошел к компьютеру и включил систему. В подземелье вспыхнул яркий свет, ожили экраны мониторов, телеэкран. Брюс нажал еще несколько клавиш — и тишину прорезал грубый клокочущий голос Пингвина.

Открылась дверь, вошел Альфред и сел за соседний терминал, включив систему дальней связи.

— …спросите меня, — распинался Пингвин, — я здесь стою для личной славы? Нет! Меня интересует только слава города Готэма!

Грохнули аплодисменты.

Брюс пробежал пальцами по клавиатуре. Под изображением Пингвина вспыхнула надпись: «Поиск частоты».

— Я стою здесь для личной славы, — повторила машина записанную фразу.

Альфред надел наушники и посмотрел на Брюса. Тот вытащил из ящика стола лазерный диск и, покрутив его перед глазами, запихнул в проигрыватель.

— Боже мой! — Альфред скептически смотрел на действия Брюса. — Это так сложно!

— В чем дело, старина?

— Вы уверены, сэр, что у нас все получится?

— Должно получиться.

На дисплее высветилась надпись: «Частота определена». Брюс стал нажимать клавиши и кнопки.

— Поехали, — дал он команду Альфреду.

— С Богом, мистер Вейн, с Богом! — проговорил старик, начиная колдовать над своим пультом.

Пингвин вышел из-за кафедры с микрофонами и, подняв вверх руки, бродил перед толпой, приветствуя массы. К нему подошел Макс и, улыбаясь, проговорил:

— Все отлично, Освальд! Еще пару обещаний в финале — и считай, что кресло мэра тебе гарантировано.

Пингвин вернулся к микрофонам и продолжил речь:

— Мы должны стать процветающим городом, самым преуспевающим во всей стране и во всем мире. Вы спросите меня, как этого можно добиться, и я отвечу. Уж я-то… — он не договорил.

Из мощных динамиков донеслось:

— Я позабочусь об этих отвратительных жалких людишках — жителях города Готэма.

Ослепительная улыбка сползла с лица Макса Шрекка, и он тупо уставился на перепуганного Пингвина. Тот повернул к нему свой длинный нос и тихо прошипел:

— Я не говорил этого.

Стоящие перед ступенями затихли, не понимая, как воспринять последние слова будущего мэра. Пингвин попытался еще что-то сказать, но подлые динамики проорали совсем другое.

— Признайтесь, — раздался его голос, как только он открыл рот, хорошо я разыграл этот вонючий город?!

По толпе прошел недовольный ропот, плакаты и транспаранты с приветствиями стали тонуть в людском море.

— Заткнись, идиот, — зашипел Макс Шрекк.

Пингвин заметался. Гул в толпе нарастал.

— Это не я, не я! — выкрикнул Пингвин, но его голос в динамике произнес совсем другое. — Хорошо я разыграл этот вонючий город!?

Макс поднял воротник пальто и стал быстро спускаться по ступенькам в толпу. Пингвин метнулся к нему, но на его дороге вдруг выросли два здоровенных телохранителя из личной охраны Макса Шрекка, который лишь криво улыбнулся через плечо и пожал плечами.

— Хорошо я разыграл этот вонючий город!? — вновь разнеслось над Готэм-сквером.

На трибуну полетели разнообразные овощи и фрукты. Пингвин попятился наверх по ступенькам. Он раскрыл зонт, стараясь укрыться им от фруктово-овощного града. Огромный красный помидор разбился о его цилиндр. Пингвин озверел.

— Ну почему, — цедил он сквозь зубы, — кто-нибудь всегда приносит на митинг помидоры?

И, отступив еще на пару ступенек, он рванул широкое медное кольцо на рукоятке зонтика. Грохот пулеметной очереди задрожала над толпой. Пули срезали еще не опущенные транспаранты, разносили стойки микрофонов. Присутствующие падали на снег, не решаясь даже поднять головы.

Пингвин прекратил огонь и захлопнул зонт. Он понял, что пора как можно скорее уносить отсюда ноги. Поэтому, разбежавшись, он бросился со ступенек вниз, прямо на вжавшихся в землю людей. Рухнув всей своей огромной массой на каких-то несчастных, он подскочил, словно подброшенный пружиной, и, теряя цилиндр, бросился к ожидающей его машине.

Дверца автомобиля захлопнулась за толстой тушей. Пингвин ткнул острием зонта в спину сидевшего за рулем человека в нормальной одежде, но с набеленным лицом, и рявкнул:

— Домой, живо!

Черный кадиллак взвизгнул тормозами, развернулся на месте и понесся по улицам Готэма, разгоняя машины и малочисленных прохожих.

— Проклятый Шрекк, — брызжа слюной бесновался Пингвин, — это его рук дело! Подставил меня, сволочь! Ублюдок! Ну ничего, придет и мое время!..

Машина свернула в переулок и, мигом пролетев его, въехала на территорию старого парка. С разных сторон к кадиллаку Освальда спешили полицейские машины, надрывно воя сиренами и сверкая мигалками.

— Быстро, быстро!

Пингвин перезарядил пулемет зонтика.