Бэтмен

Сперва один сотрудник подошел и что-то шепнул оператору, потом они оба забеспокоились, вокруг телекамеры началась беготня.

Мэр еще больше удивился бы и возмутился, окажись он в просмотровом зале телецентра.

Сперва пропал звук.

Он оборвался сразу же после слова „безопасность“.

Потом на правом экране, как и в прошлый раз, возникла уже знакомая рожа.

Хотя на этот раз Джокер был без грима и никакие трупообразные его не окружали, спутать его с кем-либо из-за оскаленного в вечной улыбке рта было невозможно.

— Говорит Джокер! — объявил динамик.

Тысячи зрителей подались вперед, чтобы получше разглядеть возникшую на экране рожу.

Некоторое время мэр еще светился где-то слева, беззвучно шевеля губами, потом Джокер вытеснил его и оттуда.

И вновь тысячи готэмцев затаили дыхание в ожидании нового страшного известия.

— У нас помехи! — нервно закричал режиссер передачи. — Постарайтесь что-нибудь сделать!

Ему в ответ прозвучал короткий злобный смешок. Нет, смеялся не Джокер, но бедняге режиссеру (кстати, так и не выполнившему свое обещание) так и не удалось докопаться до того, кто смеялся.

Знала об этом только его секретарша.

А Джокер тем временем смотрел в телекамеру, словно заглядывал зрителям в испуганные глаза.

Какими ничтожными они казались ему в этот момент!

— Здесь некоторые говорили жестокие слова обо мне, — довольно усмехаясь, начал Джокер. — Кое-что из этого — правда. — Он сделал попытку улыбнуться еще шире. У нормального человека такую улыбку назвали бы ослепительной. — Как в отношении Гриссема, например. Он был вором и террористом, но у него был прекрасный голос.

„Что происходит?“ — переглядывались жители Готэма, и не находили ответа.

— Что происходит? — кричали в трубку наиболее нервные и рьяные, звоня в полицию, на телестудию, в мэрию, в редакцию и в прочие заведения; и там, куда добирались такие звонки, тихо стонали от бессилия.

Что происходит не знал никто.

Точнее, знали все: выступал Джокер. И этого было достаточно, чтобы у некоторых сложилось впечатление, что мир перевернулся.

(Говорят, что в этот день количество пациентов в психиатрических клиниках резко возросло. Эти слухи правдивы лишь отчасти — настоящий пик психических заболеваний пришелся на следующий день, и трудно было сказать, передача ли вызвала его или события, последовавшие за ней.)

А пока Джокер выступал.

— Я склонен к театральным эффектам и иногда грубоват, — после этих слов он выдержал небольшую паузу. — Но я — не убийца…

„Ты?!“ — возмутилась Вики, подпрыгивая на месте.

Бэтмен ограничился тем, что молча сжал кулаки.

Другие зрители встретили это заявление более шумно.

— Я люблю развлечения, — после небольшой паузы продолжил Джокер, поэтому предлагаю перемирие. Да здравствует праздник!

„Если он решит развлекать город — это будет ужасно“, — покачала головой Вики.

„Только этого еще не хватало… Что он еще затеял?“ — нахмурился Вейн.

Заявление о том, что праздник будет, вызвало у зрителей смешанные чувства. Необходимость выходить на улицы в опасное время смущала многих, а о бессилии полиции было хорошо известно.

Но, с другой стороны, если предводитель преступного мира лично обещает безопасность — как знать, не окажется ли его слово более надежным? Ночные бандиты неподвластны полиции, но зато подчиняются этому страшному человеку. Вот только можно ли ему верить?

Почти сразу же в кафе и квартирах разгорелись споры.

Джокер учел и это: главный козырь еще лежал у него в рукаве.

— И у меня будет сюрприз для жителей города Готэма, — заговорил он. Что движет поступками людей в большинстве случаев, если отбросить любовь, и даже если ее не отбрасывать? Конечно же, жажда денег. О власти, славе и прочих нематериальных вещах мечтают гораздо реже, разве что когда усматривают в них возможность утолить первое желание. — В полночь я разбросаю над городом двадцать миллионов долларов наличными, — произнес Джокер.

Это было ударом в спину, неспортивным приемом, который мог заставить сдаться почти любого.

Исключение составляли лишь скептики, уверявшие, что все деньги окажутся фальшивыми.

— Я сделаю это в центре города над толпой, — смаковал Джокер. — Не беспокойтесь обо мне, у меня хватит денег. И я не собираюсь обсуждать никакие сделки.

Почему-то и Вейну, и Вики, и, даже Альфреду одновременно пришла в голову одна и та же пословица:

„Если миллионер бросает кильку, то лишь для того, чтобы поймать на нее кита“.

Впрочем, дальше они не были единодушны: каждый подразумевал под китом нечто свое.

„После этого Джокер выдвинется в мэры“, — подумала Вики.

„Он хочет завоевать популярность среди обывателей и рассчитывает на их моральную поддержку“, — решил идеалист Бэтмен.

„Бедный хозяин! — подумал старик. — Чует мое сердце, что все это затевается именно против него…“

— И еще, — радостно объявил Джокер. — Будет представление. — Голос его становился все более вызывающим и жестким. — Бой! В одном углу — я, а в другом — человек, который принес настоящий ужас в город Готэм…

Глаза жуткого клоуна прищурились. Больше он не рассматривал гипотетическую толпу — этот полный ненависти взгляд предназначался только одному человеку.