Бетси

— Просто не пойму, какого черта я здесь, — она мерила шагами гостиную номера «Вифлеем моторс» в «Уолдорф Тауэрс». — Все произошло так стремительно.

Я сидел в кресле, поглядывая на нее, и молча пил виски.

— «Остановись в номере компании в „Уолдорфе“, — сказал он, — и жди моего звонка», — она перестала ходить и досмотрела на меня. — Только выходя из самолета в Нью-Йорке, я задумалась о том, что могут означать его слова. Я ничего не ждала от поездки на Гавайи. Между нами ничего не было.

Я по-прежнему молчал.

— Ты что, мне не веришь?

— Разумеется, верю.

— По твоему тону этого не скажешь.

Она пересекла комнату и остановилась передо мной.

Я наклонился, поцеловал ее в пупок, затем поднял голову.

— Теперь ты веришь, что я тебе верю?

Ее губы изогнулись в улыбке.

— Это очень сложный вопрос. Ты сумасшедший.

— Вот-вот. А теперь успокойся и расскажи мне в точности, что произошло. То, что для тебя кажется пустяком, для меня может иметь совсем иное значение. Помни, мы говорим об очень добропорядочном человеке.

— Это точно. Он так наивен. Поначалу мне казалось, что это напускное. Потом я поняла, что таков он на самом деле.

— Вы жили в одном номере?

— Нет. Наши номера примыкали друг к другу.

— И их соединяла дверь?

— Да. Но он никогда не входил ко мне, предварительно не постучав, хотя я ни разу не запирала дверь на ключ.

Он не целовал меня, желая спокойной ночи, не испросив на то моего разрешения. И не упомянул, что влюблен в меня, пока не переговорил с Алисией.

— Но в чем-то его интерес к тебе проявлялся?

— Конечно. Проявлений хватало. Свежесрезанные цветы каждый день. Он постоянно смотрел на меня большими круглыми глазами, то и дело касался моей руки, ты знаешь, о чем я говорю. Меня это забавляло, но я не воспринимала его всерьез. Просто мне казалось, что я перенеслась в эпоху королевы Виктории.

— Если сохранялись все рамки приличия, как Алисия засекла тебя?

— Именно из-за этих чертовых приличий. Так глупо все получилось. Алисия позвонила, когда мы сидели у меня. Будь у нас номер на двоих, я бы никогда не взяла трубку. Но тут-то я была у себя. Она сразу же узнала мой голос.

— Это случилось до или после того, как он переговорил с конторой?

— До. Собственно, поэтому она и звонила. Интересовалась, хочет ли он, чтобы она сообщила на работу, как его найти.

— О боже, — простонал я. — Какая уж тут добропорядочность. Это же откровенная глупость. Говорить жене, куда едешь, если берешь с собой другую женщину. Похоже, он хотел, чтобы его поймали.

— Ты действительно так думаешь?

— А как же еще можно думать? — я посмотрел на Бобби. — Я понял, что ты ему небезразлична при первой же нашей встрече у них дома. Алисия тоже не слепая. Я уверен, она многое подметила.

Бобби на мгновение задумалась.

— Конечно. Другого и быть не могло. Ну почему я так сглупила?

Я улыбнулся.

— Просто ты принимаешь как должное, что мужчины падают у твоих ног.

— Но почему он не мог мне сказать?

— Может, боялся, что ты отвергнешь его. Кто знает?

— Что же мне делать? Не нужно мне все это merde[12].

В голове у меня звякнул тревожный колокольчик. С чего это она перешла на французский? Ранее ей вполне хватало английского.

— Какое дерьмо?

— Ты знаешь, — впервые она ушла от прямого ответа. — Все это. Его развод в следующем году.

— В следующем году?

— Да. Он не хочет разводиться до выхода Элизабет в свет в сентябре, через год. Не хочет омрачать ее дебют.

— Похоже, он все тщательно продумал. А ты должна его ждать?

Она кивнула.

Тут прояснилась вся картина.

— Ладно, Бобби, хватит крутить. Подходим к сути проблемы. Сколько ты за ним охотилась?

Она коротко глянула на меня.

— С чего ты взял?

— Догадался. Так что признавайся. Сколько?

Она помялась.

— Два года.

— Почему так долго? Не могла сразу ухватить его за хобот?

— Он бы испугался. Пришлось изображать благородную даму.

— Пожалуй, ты нашла правильный подход.

— Ты не сердишься на меня?

— С какой стати? Мы знакомы с тобой лишь несколько недель, — я вытащил сигарету. — Не понимаю, что тебя мучает. Ты получила то, к чему стремилась.

Она заглянула мне в глаза.

— Я не собиралась влюбляться в тебя.

— Что это изменило?

— Не хочу тебя терять.

— И не надо, — я улыбнулся. — Я готов спать и с чужой женой. Это даже пикантно.

— Ты мог бы предложить выйти за тебя замуж, мерзавец ты этакий. Хотя бы из вежливости.

— Никогда, — я покачал головой. — Да и зачем? Где мы тогда окажемся? Во всяком случае, не там, куда хотели бы попасть.

— Что «же мне теперь делать? Ждать его здесь?

— Ни в коем случае. Пусть он все время гоняется за тобой. Не дай ему почувствовать, что ради него ты готова на добровольное заключение. Сегодня же улетай в Лондон.

— Наверное, ты прав, — раздумчиво протянула она. — Что я ему скажу?

— Будь честной. Скажи, что покидаешь страну, чтобы не компрометировать его. Ты, мол, слишком уважаешь его, чтобы допустить такое. Тем самым ты пробудишь в нем чувство вины.

Она смотрела на меня.

— Последний шанс. Раз ты не просишь меня, попрошу я. Ты женишься на мне?

— Нет.

Из ее глаз брызнули слезы. Я протянул к ней руки, и она упала в мои объятья.