Бьется пульс Конго

В то время как в Квилу положение все больше обострялось, сепаратная республика Чомбе шла к своему концу: определенные круги неоколониалистов пришли к выводу, что пора вернуть «бельгийскую Катангу» в лоно матери Конго. Ведь Катанга — денежный сундук, без которого Конго хромало на обе ноги. К рождеству 1962 года жребий был брошен.

ЗАГАДОЧНЫЙ ГОСПОДИН КАПЕНДА

Осенью 1962 года мы приехали по делам в Леопольдвиль и остановились в гостинице «Руаяль». Однажды после обеда при выходе из холла мы увидели группу высших офицеров и высокопоставленных чиновников Комиссии ООН в Конго. С ними было несколько конголезцев. В центре группы несколько тучный, коренастый господин, энергично жестикулируя, что-то объяснял окружавшим его людям. Они внимательно слушали. На нем был безукоризненно сшитый вечерний костюм, белый платочек украшал нагрудный карман, из рукавов выглядывали белоснежные манжеты. Увидев мою жену, он запнулся на полуслове, его рука повисла в воздухе, и он с видом знатока стал рассматривать мою дражайшую половину. Затем он кивнул головой в знак приветствия. Моя жена ответила таким же кивком. Когда мы уже были за пределами слышимости, она спросила:

— Кто этот нахал?

— Как, разве ты не знаешь? — Я рассмеялся. — Это же господин Капенда. Он вместе со своей свитой живет в номерах под нами. Его знает весь мир.

— Капенда? Никогда не слыхала.

— Он — ключ ко всем современным проблемам Конго.

— Ты смеешься надо мной!

— И в мыслях не имею.

Господин Капенда, и в самом деле, владел ключом к проблемам Конго, и даже не одним.

В начале 1962 года в Женеве появился господин под этой фамилией, который вел себя очень таинственно. Ходил он в мягкой шляпе с большими полями, глубоко надвинутой на лоб. Тот, кто захотел бы за ним последить, нашел бы его в обществе виконта Оливье. Этот дворянин, поселившийся в Швейцарии, был профессором морского права, но чувствовал себя великолепно и на суше. С ним Капенда советовался о конституции федеративного государства. В один прекрасный день он отправился в типографию и попросил отпечатать для него банкноты.

Международный авантюрист, подумает читатель. Вовсе нет! Господин Капенда после предварительного совещания с международными финансовыми магнатами дал типографии заказ — отпечатать банкноты для его республики, а этого, как известно, ни один международный авантюрист не делает.

Читатель, наверное, уже догадывается. Капенда и Чомбе — одно и то же лицо. Полное его имя: Моиз Капенда Чомбе.

Итак, Чомбе, принадлежащий к семье традиционных вождей, с большим трудом избежал избрания его верховным вождем лунда. Его фамилия была широко известна благодаря отцу, крупному бизнесмену. Компания «Капенда и сыновья», владевшая отелем и занимавшаяся операциями по недвижимости и транспорту, особенно гордится тем, что ее основатель первым из конголезцев имел собственную чековую книжку и из своего кармана оплачивал поездки в Брюссель, чего, к сожалению, нельзя сказать о многих нынешних «государственных путешественниках». После смерти отца молодой Капенда возглавил фирму. Она росла как на дрожжах. В Катанге у нее были десятки филиалов. Во время войны в Корее Капенда спекулировал на поставках боеприпасов и оружия и заработал миллионы. Окончание войны принесло компании разорение. Господин Чомбе несколько месяцев просидел в тюрьме за неуплату налогов. Выйдя на свободу, он отомстил бельгийцам: продавал с барышом в тридцать процентов земляные орехи, которые на его плантациях выращивали другие. Он добился монополии на их закупку, и его соотечественники сдавали орехи только ему. В благодарность он, по собственному признанию, продавал конголезцам порох для охотничьих ружей с наценкой в триста процентов. Эта «антибельгийская деятельность» дала ему возможность приобрести роскошный лимузин. Свои миллионы он хранил уже не в Брюсселе, а в швейцарских банках.

Миллионер Капенда стал крупным акционером «Юньон миньер». Так он пришел к «Юньон миньер», а «Юньон миньер» — к Капенде.

Первые трубы «Юньон миньер» задымили в Элизабетвиле еще в 1911 году. В 1949 году капитальные вложения компании составляли девятнадцать миллиардов франков. Бывшая деревня Элизабетвиль стала второй столицей Конго. В 1959 году она насчитывала сто восемьдесят тысяч жителей. В том же году чистый доход акционеров компании составил двадцать семь миллиардов франков, а общий доход поднялся до шестидесяти миллиардов.

В Конго добывалось ежегодно десять процентов мировой добычи меди, шестьдесят три процента — кобальта и почти сто тонн золота. На медеплавильных заводах ежегодно выплавлялось двести семьдесят тысяч тонн медных слитков.

Американский сенатор Додд, известный «друг человечества», нанесший Конго государственный визит, заявил, что, находясь в руках «свободного мира», необозримые богатства Катанги приносят человечеству огромные преимущества. Если же эти богатства попадут в руки коммунистов, то станут оружием для уничтожения свободы. Господин Додд умолчал, что уран для бомбы, сброшенной на Хиросиму, был добыт в Катанге.