Бецкой и его государыня-дочь. Тайны царской династии в исторических романах

Долго не мог заснуть князь Трубецкой в ту ночь. Едва хватило, чтобы выдержать ещё один дневной переход. Хлюпала вода под ногами, дороги были разбиты. Не все, конечно, были негодными, но пленных вели не по большакам, а по просёлкам, там, где всё размокло от дождей. Поздняя осень. Тут уж лучше даже, если бы морозец ударил небольшой. Но стояла все дни промозглая погода. Редели ряды. Утром оставались в сараях бездыханные тела. А выжившие продолжали свой путь в неволю.

Трубецкой шёл, осматривая местность. Укрыться-то есть где – леса, сплошные леса вдоль дороги. Да только далеко ли пройдёшь по лесу без еды, без возможности отдохнуть, просушить одежду, к тому же при этакой распутице.

В Ревеле генералов отделили от офицеров, и пропали надежды Трубецкого на то, что удастся организовать побег вместе со своими надёжными и проверенными подчинёнными. Но видимо изменились планы и у шведского командования. Дали отдохнуть и далее генералов в столицу повезли на подводах. Подводы открыты всем ветрам, холодно, но всё же не месить грязь на дорогах. Как поступили с офицерами, было неизвестно.

Всё сложнее было совершить побег, всё труднее становилось, даже если он удастся, добраться до России. Но князь не видел иного выхода. Он уже решил для себя твёрдо: побег или смерть!

Трубецкой оказался на одной подводе с генералами Бутурлиным и Вейде.

Сразу заговорить о побеге остерёгся. Как знать, о чём думают его товарищи по несчастью. Перебрасывались незначащими фразами. Вскоре Трубецкой понял, что и его попутчики изучают местность, что и у них, видимо, мысли о возвращении в Россию появляются. Ну а каким путём может быть это возвращение? Выкуп или обмен пленными? Пойдёт ли царь на выкуп? Зачем ему русские генералы? Ему только иноземцы любезны. Ну а с обменом не получится. Нет у царя Петра пленных шведов, тем более генералов, так что и менять не на кого.

А между тем приближалось время дать ответ на предложение шведского генерала.

«Почему вызывали только меня? – снова и снова думал князь Трубецкой. – Почему не вызывали на беседы других генералов? Или, может, вызывали, да я не заметил? Нет. Не похоже… Значит их привлекла не столько стойкость моей дивизии, сколько то, что род Трубецких – царский род… Мог быть царским родом, а раз мог в шестьсот тринадцатом году, то сможет и в будущем. Ну уж нет, ничего не выйдет у них. Бежать, только бежать. И не тянуть с этим. Только немного бдительность усыпить, и бежать. Но одному трудно. Одному невозможно. Выяснить нужно, как отнесутся к планам на побег Бутурлин и Вейде?».

Трубецкой посмотрел на своих попутчиков. Вид у них удручённый. О чём думали? Наверное, тоже, как и он, о семьях, что остались в России, о жизни прошлой, которая какой бы там не было, всё лучше, чем плен. А жизнь в России после возвращения царя из европейского путешествия, для всех была тревожной – никто не знал, что ждёт завтра и какие ещё причуды ожидают по воле Петра – Питера.

Долгими ночами плена Трубецкой задумывался о том, что произошло с ним. Да и днём было время подумать, особенно когда прекратился изнуряющий пеший марш, и повезли пленных генералов на повозках.

И, конечно, размышляя о побеге, пытался оценить, кто же его товарищи по несчастью. Трубецкой вспоминал всё, что знал о них.

Вот командир дивизии генерал Вейде… Тридцатитрёхлетний Вейде Адам Адамович – сын немецкого офицера. Вырос в печально знаменитой Немецкой слободе, там и сдружился с юным Петром Алексеевичем. Тот определил его в свои потешные войска. Быстро стал майором Преображенского полка, отметил его царь за участие в Кожуховских манёврах, что прошли в 1694 году. А затем были Азовские походы. В них отличился уже в боевых делах. А вскоре после походов Пётр Алексеевич, которого Лефорт уговорил поехать в Западную Европу, посмотреть, как там люди живут, направил Вейде в Прибалтику, Пруссию, Австрию, Голландию и Англию, чтобы подготовить почву для Великого посольства. Многое, видно, известно генералу Вейде о том посольстве. Впрочем, сам он в нём не участвовал. Но зато в 1698 году составил и подал царю «Воинский устав», который во многом списал с уставов европейских.

В 1699 году Вейде был назначен командиром Лефортовского полка и получил чин бригадир-генерала. А в канун войны царь поручил сформировать дивизию, в составе Генеральского Лефортовского полка, драгунского и восьми новонабранных пехотных полков. Вот командуя этой дивизией Вейде и попал в плен под Нарвой.

Князь Трубецкой размышлял:

«Можно ли довериться генералу Вейде? Из немцев… Не здорово это. А вдруг переметнётся к шведам? Вдруг выдаст планы на побег и тем облегчит себе участь в плену? Нет, нет, не может быть! Хотел бы предать Россию, ушёл бы к шведам сразу, с теми сорока генералами, что драпанули вслед за главнокомандующим. И всё же? Как оценить? Явно был близок к царю. Но ведь к тому царю, который отправлялся в посольство. Что он вообще думает о царе? Нет, нет, спрашивать не стоит. Подожду, подумаю ещё!»