Без аккомпанемента

— Точнее говоря, это кафе, в котором крутят только музыку барокко. Совершенно уникальное место. Похоже на те кафе, где собираются активисты, но на самом деле совсем не такое. Нет, конечно, активистов там тоже много. Когда я туда ходила, там как раз бундовцы[14] о чем-то шептались. Но еще там сидела такая странная компания — будто не люди, а призраки.

— Что за компания?

— Не знаю. Может поэты, может бывшие молодые писатели, а может просто бедные студенты из непримкнувших. Во всяком случае, они все сидят себе спокойно, курят и читают книги. Странное зрелище. В этом кафе стулья расставлены рядами, как в поезде. И больше ничего нет. Ну просто ничегошеньки. И на этих стульях сидят призраки. Молча. А из большого динамика громко льется барокко. Я думаю, тебе не помешает разок туда заглянуть, так просто, на будущее.

— А как называется это кафе? — спросила я.

— Мубансо[15], — ответила Рэйко и, словно гривой, встряхнув своими длинными красивыми волосами, улыбнулась: — Хорошее название, правда?

— Очень хорошее, — сказала я и спросила Рэйко, с кем она туда ходила, но Рэйко лишь изобразила неопределенную усмешку и ничего не ответила.

В парк мы пришли в самый разгар фестиваля. Огромная толпа молодых людей, усевшись прямо на газон, пела антивоенный фолк. На открытой сцене группа агитаторов в мотоциклетных шлемах произносила зажигательные речи. Их сердитые выкрики, смешиваясь со звуками песни «Мы победим»[16], создавали невероятную какофонию, царившую в окружающем пространстве. Шагая по листовкам, разбросанным по всему парку, мы заметили Джули.

Большая клумба была покрыта пестрым ковром анютиных глазок. За клумбой одетая в черные хлопчатобумажные брюки стояла Джули и махала нам рукой. Под мышкой она сжимала широкополую ковбойскую шляпу. Похоже, что Джули уже начала собирать у участников фестиваля пожертвования в фонд борьбы.

— Много собрала? — спросила я, когда мы подошли к ней поближе.

— Да, более-менее, — кивнула Джули. — Сегодня вообще хороший день. Все такие щедрые. Я уже собрала почти триста иен.

— Три чашки кофе, — нарочито гнусавым голосом сказала Рэйко.

— Дура! Это же в наш фонд борьбы!

— Не занудствуй. Я просто говорю, что на эти деньги в «Мубансо» можно выпить три чашки кофе.

— А что такое «Мубансо»? — спросила Джули, щурясь от яркого солнечного света. Рэйко пересказала ей все то, о чем только что говорила мне.

— Хм, — сказала Джули, — можно, конечно, сходить. Только давайте для начала соберем побольше денег. Я есть хочу. Может кто-то пожертвует мне на чашку рамэна.

— А пусть Рэйко пособирает, — подмигнула я Джули. — У нее точно на рамэн собрать получится. Она людей убеждает одним движением бедер.

Джули неприлично хихикнула и согласилась, а Рэйко, манерно изогнувшись, попятилась назад:

— Не хочу я ничего собирать!

— Да все нормально. Ты хоть и не напрямую, но тоже член комитета. Поэтому я как председатель тебе приказываю. Давай иди.

— Но я даже не знаю, что им говорить.

— Говори, что считаешь нужным. Дескать, мы — члены комитета борьбы за отмену школьной формы антивоенного союза старшей женской школы S. Нуждаемся в средствах для ведения борьбы. Пожалуйста, помогите, чем можете. Это ты можешь сказать?

— А если они спросят, на что мы их собираемся потратить?

— Как можно быть такой тупой! — сердито вмешалась Джули. — Говорят тебе, не хватает денег на печать агитационных листовок. Давай-ка вот еще одну пуговку на блузке расстегни, грудь повыше и все, пошла.

Рэйко недовольно насупилась, но мы с Джули, не обращая внимания на ее вид, всучили ей ковбойскую шляпу. Бурча что-то себе под нос, Рэйко отправилась на газон.

— Удачи! — крикнула я ей вслед. По-кошачьи гибкая фигура Рэйко зашла за клумбу с анютиными глазками и растворилась в людской толпе.

Один раз Рэйко пыталась покончить с собой. Она мне сама об этом рассказывала. Дело было летом, во втором классе старшей школы.

До этого мы с Рэйко не были особенно близки. В любом классе обязательно есть пара человек со странностями, и Рэйко была именно таким человеком. Настоящая красавица с завораживающе белой кожей и довольно взрослыми чертами лица. Однако в ней начисто отсутствовали такие качества, как стремление к согласию с окружающими, открытость, старательность, упорство — в общем все, что должно присутствовать в характере юношей и девушек этого возраста.

Она не пыталась ни с кем подружиться, а свободное время предпочитала проводить в одиночестве с книгой, но полной отшельницей ее было не назвать. Ее охотно принимали в любой компании, потому что она относилась к такому типу людей, которые могут находиться рядом и при этом совершенно никому не мешать. Она всегда была подле кого-то, словно кошка, которая, свернувшись калачиком, лежит у комнатной печки. Будучи весьма немногословной, Рэйко, тем не менее, умела создавать удивительное ощущение своего присутствия просто самим фактом нахождения поблизости.