Без боя (СИ)

От боли в груди Риккардо стал медленно оседать на пол. Его рука коснулась письма. Неимоверное желание порвать письмо к Натаниэлю, боролось с желанием любой ценой сохранить текст, написанный рукой Норы.

Держа в руке проклятое письмо, он долго сидел на полу. Постепенно комната стала погружаться в темноту. Догорая, гасли свечи. Одна за другой. Взглянув на часы, Риккардо увидел в свете последней догоравшей свечи, что уже далеко за полночь.

«Наверное, надо идти?

Только куда?

Норы нет в этом доме.

Холодная постель будет встречать меня, куда бы я ни пошёл».

Когда погасла последняя свеча, он встал и в полной темноте побрёл в голубую спальню западного крыла.

— Ваша светлость, как долго планируете отсутствовать в Лондоне? Будут дополнительные распоряжения относительно ведения хозяйства? — тревожно спросил Линдсей.

Дворецкий уже выполнил поручения герцога и погрузил необходимые для долгого путешествия вещи в карету, стоявшую сейчас перед домом.

— У меня к Вам только одна просьба, если появиться леди Элеонора Редклифф, заприте её и не выпускайте до моего приезда. Я буду Вам писать, а если возникнет необходимость или новости от Вас, сразу же вернусь. И передайте графу Морсби, в кабинете на столе его ждёт письмо.

Риккардо сделал шаг к двери, но неожиданно в неё постучали. Дворецкий распахнул массивную дверь. На пороге стоял мальчик лет двенадцати, а чуть дальше от него коренастый мужчина, с равнодушным видом озирающийся по сторонам.

— Что тебе угодно? — растерянно, спросил Линдсей.

— Добрый день! Меня зовут Джером, я сын мистера Фридмана, владельца ювелирного магазина, что на Флит Стрит. У меня посылка для герцога Редклифф, — сообщил мальчик.

Мужчина, который видимо был всего лишь сопровождавшим сына ювелира, даже не взглянул на порог.

— Проходи! — дворецкий жестом указал мальчику, что ему лучше войти.

Войдя, Джером достал из внутреннего кармана своей жилетки небольшой, но пухлый коричнево-желтый конверт. Линдсей потянулся к нему, но мальчик прижал конверт к себе.

— Простите сэр, я должен вручить это лично герцогу. Надеюсь, это возможно?

— Да, возможно! — вмешался Риккардо, наблюдавший сцену со стороны. — Мистер Джером Фридман, герцог Редклифф сейчас стоит перед Вами, и Вы можете выполнить свою миссию.

— Добрый день, Ваша светлость! Конверт лично Вам в руки просила передать миледи, — мальчик без колебаний передал конверт герцогу. — Прощайте.

— Не так быстро, молодой человек! Пройдёмте в кабинет. Мне необходимо с Вами поговорить! — тон герцога не позволил Джерому ослушаться, и он последовал за хозяином дома в кабинет.

Когда они остались наедине, Риккардо спросил:

— Вы сказали, выполняете распоряжения миледи?

— Да, Ваша светлость! — подтвердил мальчик. — Вчера, в районе трех часов по полудню, в магазин отца пришла миледи. Она приобрела изделие, но забирать не стала, сославшись, что товар необходимо доставить сегодня утром герцогу Редклифф. Что я, по поручению отца, уже сделал.

— А миледи не передавала на словах что-нибудь?

— Нет, Ваша светлость.

Герцог извлёк из кармана пару монет, передал их мальчику и, поблагодарив, простился с ним. Прошёл к столу, присел и вскрыл конверт. Ему в ладонь выпали карманные золотые часы на цепочке. Он открыл их и увидел циферблат, отделанный драгоценными камнями. Не сразу герцог заметил маленький свёрнутый бумажный квадратик, прикрепленный к внутренней поверхности крышки часов. Аккуратно извлёк его, развернул и увидел знакомый подчерк Норы:

«Простите, не могу вернуть колье и серьги.

Взамен дарю эти часы».

Улыбка на секунду коснулась мужских губ:

«Значит мой подарок ей дорог, раз она не может с ним расстаться…

Хотя с другой стороны, что за нелепая мысль возвращать мне колье и серьги? Тем более тратить на откуп за них такие огромные деньги! Это при её-то стеснённых финансовых возможностях?!»

И всё же настроение герцога улучшилось. Он встал из-за стола, подцепил золотую цепочку к камзолу, сами часы вложил в карман. И очень скоро, простившись с дворецким, покинул дом.

Но на пороге возникла новая преграда.

Мужчина в начищенных до блеска сапогах, в ярком синем сюртуке с серебряными пуговицами и в шляпе с кокардой, преградил путь Риккардо.

— Ваша светлость, Вас приглашает в свою карету герцог Эрнст Август Гомбургский! Позвольте Вас проводить.

Они подошли к белой карете, запряженной белыми лошадьми, стоявшей позади от чёрной кареты герцога Редклифф. Дверь распахнулась, и Риккардо присел в карету. Там был Эрнст.

— Я не хотел появляться в Вашем доме и привлекать к своему визиту ненужное внимание прислуги. Но и не встретиться с Вами лично тоже не мог.

— В чём причина визита? Давайте сразу к делу! У меня мало времени, я спешу! — раздраженно, поторопил Риккардо.

— Куда-то уезжаете?

— Уезжаю. Зачем Вы приехали?

— Я прибыл сегодня по одной единственной причине, — Эрнст замолчал, но лишь для того чтобы извлечь из кармана своего шикарного бордового камзола лист бумаги.

Риккардо было достаточно одного взгляда на этот измятый лист, чтобы понять, что держит сейчас в своих руках Эрнст.