Без боли (СИ)

Конечно же, я буду его любить, как никак мой брат же обрюхатил эту. Забегаю на нужный этаж и нахожу нужный коридор. В конце коридора стоят удобные большие диваны, где расположились знакомые личности.

— Соня! — восклицает мама и я лечу к ней. Обнимаю.

— Привет, мам, пап, Дэн, — здороваюсь с самыми дорогими мне людьми, которые сидят на одном из диванов, не замечаю других. Брат на взводе, ну, а как по другому. Мама садиться близко к отцу, освобождая мне место и я сажусь рядом. Замечаю родителей Карины и киваю им в знак приветствия, так же замечаю и Стаса с Максом. А, простите, какого они здесь забыли?

Из родильной слышаться неистовые крики Карины, что все мы невольно напрягаемся, даже Волков ровнее сел, а не раскинулся на половину дивана, как царь. Денис резко подскакивает и начинает наматывать круги, раздражая.

— Денис, сядь, — приказывает папа.

— Не могу! — орет парень, хотя на отца тот голос повышал редко.

— Поверь, я был таким же, когда Вика вас рожала, но поверь, своими похождениями ты ничего не изменишь, — отец по доброму улыбается и встает, чтобы похлопать сына по плечу и усадить смирно.

Новая порция крика отдается луной по коридору, от чего я начинаю дергать ногой, выстукивая подошвой ботинок об больничный кафель невнятный ритм.

— А ты чего волнуешься, София, — особенно выделяя моё имя, спрашивает Макс.

— Моего племянника рожают, как тут спокойно посидишь, а ты чего припёрся? — не упуская возможности съязвить, я слегка успокаиваю свои нервы, понимая, что врачи всё сделают по высшему разряду.

— Мы к другу приехали, а то уже две недели торчал здесь. Тем более, это ожидание схваток сделало с него не пойми что, — Максим кидает взгляд на напряженное лицо Дениса, которое покрылось каплями пота от переизбытка эмоций.

— Андрей Викторович, как вы смотрите на то, чтобы дать вашему сыну чего-то покрепче? — усмехнулся Стас и достал из куртки бутылочку коньяка. Проносить в открытую запрещено.

— Не помешает, — тихонько засмеялся отец и слегка хлопнул по плечу сына. — Помню самому медсестра предложила налить немного, сказала, у них всегда храниться для очень нервных папаш, — теперь уже смеялась и мама, и даже родители Карины.

О-о, они умеют смеяться, удивительно. Стас подошел к брату и протянул ему уже открытую бутылку. Тот сделал пару больших глотков и, слегка зажмурившись, отдал стекло с янтарной жидкостью обратно.

С родильной мы слышим крик, наверное, на уровне ультразвука, но потом всё стихает и плачь ребенка заставляет всех улыбнуться. Я кидаюсь в объятья мамы, а она, утирая слезы, прижимает меня ближе. Два отца и друзья окружили моего брата, подбадривая, обнимая «по-братски», и говоря, что всё уже хорошо.

В двери появляется медсестра и говорит что это мальчик весом в три килограмма и семьсот грамм, с ростом в пятьдесят пять сантиметров. Я прыгаю от счастья и поскорее хочу увидеть малыша. Но, к сожалению, зайти разрешают лишь родителям и отцу ребенка, то, что я тетя мало кого волновало.

Обиженно сажусь на диван, а рядом приземляется Макс.

— Что, тетя, не разрешили племянничка понянчить, — каждое его слово пропитано ядом, что хочется взять и затолкать эти слова обратно в его глотку. Господи, сколько во мне ненависти к этому парню.

— Ещё увижу, подумаешь, позже других, — а внутри прям хочется выбить эту чертову дверь и подбежать к малышу, пускай ещё синенькому, но уже такому дорогому.

Да, моё мнение очень изменилось, но ведь я люблю детей, а тут ещё и родной. С родильной выходят пара счастливых лиц и говорят, что скоро обоих переведут в палату. Мама вся в слезах, а отец обнимает её подрагивающие плечи.

— Я не думала, что в свои сорок стану бабушкой, — всхлипывая, говорит мама с улыбкой.

— Ну, лучше раньше, чем никогда, — смеется папа, но тут меня просто кидает в холодный пот от вырвавшихся слов Дэна:

— Ну я мог загулять, а с Соней вообще… — я кидаюсь на него, затыкая ему рот ладонью.

— Я понимаю, что у тебя родился сын и всё такое, но это не помешает мне убить тебя, ну или хотя бы покалечить! — шиплю я, замечая боковым зрением кучу удивленных взглядов.

— Соня… — рушит тишину Волков.

— Всё хорошо, — отпускаю брата, хотя он просто поддался мне, ведь мог просто отшвырнуть от себя, как котенка. Поправляю рукава свитера и спокойным шагом направляюсь к выходу со здания.

— Мам, пап, дома буду поздно, а может и на утро, — кричу я и покидаю здание. И пускай Стас с Максом думают, что я подрабатываю «ночной бабочкой», чем знают правду, которую едва ли не сказал мой брат. Тайну про моё бесплодие и нечувствительность к боли узнает только мой муж и пара лучших подруг, проверенных временем. Не для чужих это ушей.

***

Три дня прошли спокойно, довольно спокойно, не считая того, что с братом я не общалась. Родители опять вчера смотались в командировку, причём им настолько срочно нужно было, что договаривались с человеком о перекупке билета на ближайший рейс, вместо того, чтобы