Без боли (СИ)

— Если я девочка, это не значит, что меня нужно всесторонне опекать, — возражаю я и смотрю в потолок. Зачем было так волноваться за это, врать и всё остальное, я не глупая, по крайней мере, мне повезло родиться такой.

— Я очень переживал и посчитал, что так будет безопасней и для Дениса, и для тебя. Я поставил маме круглосуточную охрану, — я перебиваю отца и уже перехожу на повышенные тона.

— Ещё сажи, что у нас до сих пор есть охрана?! — отец кивнул. — Что?!

— Да, она у нас есть, при чем круглосуточная. Поверь, по-другому нельзя. Я знал, что ты будешь беситься, по этому просил их делать это от твоих глаз и ушей подальше.

— Ну, спасибо… — бубню я под нос и опускаю взгляд на свои колени.

— А когда мы узнали про твою болезнь, то поняли, что тебя нужно ещё сильнее охранять, не только от других, но и от самой себя, — я хмыкнула и нервно улыбнулась. О да, спасибо, уберегли. Шрамов не перечесть.

— Соня, выслушай, прошу, ты же хочешь знать правду? — просит мама, с мольбой в глазах. Я прочищаю горло и киваю.

— Вроде, на время всё прекратилось, но в ваши десять лет началось опять. Мой брат — мой злейший конкурент, так как бизнес изначально был нашего отца. И тогда была угроза не только нашей с мамой жизни, но и вашей. Как же нам тогда повезло, что мы смогли вывезти тебя в Питер, потому что ты решила заниматься балетом, — папа улыбнулся, а я закатила глаза.

— В то время нам пришлось всё рассказать Дэну, чтобы уберечь его, мы боялись, что он не поймет, но слава богу, он поступил, как взрослый мальчик, — Денис засмеялся, а папа с мамой улыбнулся. Только мне не до улыбок и смеха, жила восемнадцать практически лет во лжи, зашибись.

— Я тоже могла поступить, как взрослая девочка, — спорю я, вскидывая руки.

— Мы не знали как ты отнеслась бы к этому, по этому решили что твое обучение в Питере будет лучше как для этой всей заварушки, так и для тебя. За год всё стихло, опять, но в один прекрасный день нам с мамой позвонил и сказали, что наша дочь в реанимации, а, на тот момент, мой брат начал новую порцию атаки, ещё сильнее чем 4 года назад. Мы не знали что делать, как разрываться, это был один из самых тяжелых периодов за всё время. Но слава небесам, тебя вылечили, а с моим братом мы разобрались. В то время Денис поступил в вашу теперешнюю школу, где потом оказалось учиться Максим Волков и Стас Стрельников, они тоже в деле, точнее их родители. Наши три семьи сплотились и потому Дэн всегда исчезал «по делам» с ними. На самом деле, тогда Дэн помогал Волкову, так как тот был в худшей ситуации чем мы. В общем, всем наследникам семьи, так как в этом бизнесе чаще всего передают по наследству, по исполнению 16 лет, нужно явиться на такого рода конференцию. Но мы отправили ему справку, что ты в Германии, на лечении, и он не поднимал бунт. Но сейчас всё собирается опять, и ты должна появиться, обязательно, — я вздыхаю. Папа вздыхает и ставит локти на свои разведенные колени, кладя подбородок на руки. Сказать что я в шоке, ничего не сказать. Мне врали всю мою сознательную жизнь.

Оберегали, видите ли. Внутри и так всё сжимается от боли, так ещё и ложь родителей. Куда уж хуже.

— Когда? — спокойно спрашиваю я, под удивленные взгляды.

— Через 3 дня, в среду, после уроков, в шесть вечера, — кратко изъясняется отец и вздыхает.

— Окей, я тогда пойду осмыслю все сказанные тобой слова, — я поднялась, как брат хватая за руку, усадил меня обратно.

— Нет, тебя нужно подготовить к встрече с Стрельцовым. Он может вытворить что угодно и не факт, что наша охрана сработает идеально, а с твоим характером, так вообще, — парень поднимается с дивана и идет в коридор одеваться.

— У меня все тело ноет, ты серьёзно? Меня только завтра попустит, — ною я и поднимаюсь с дивана, начиная медленно ползти к лестнице. Ноги просто не слушаются меня.

— Завтра, в 10 утра, — бросает брат и покидает квартиру. Ну и как это понимать? К чему готовиться? Что за сборы? Я в голос взвываю и медленно поднимаюсь по лестнице к своей комнате.

***

Я легла на кровать и раскинула руки. Ну и почему со мной? Почему все это происходит со мной, не с кем-то другим, а именно со мной и моей семьей. Закрыв глаза, я громко взвыла. Ну хоть боль отходит понемногу. Честно, я не знаю как пережила тот день, ведь вернулась я домой ночью, насколько помню.

Мне было настолько больно, во всех смыслах этого слова, что я просто уже не соображала. Не помню то, как заснула, не помню то, как оказалась у папы на руках, не помню как приняла душ и легла спать. Помню лишь то, что плакала, много плакала. Мама успокаивала, а я плакала и не могла успокоиться, пока мама не дала снотворного, и я просто не отрубилась, как игрушка с севшей батарейкой.

Ладно, разберемся, впервые что ли? Я усмехнулась и сразу же сделала лицо пофигиста. О да, Соня, возвращаемся на 2 года назад, отлично.

***

Утром, в десять, я была собрана и одета в черные слегка свободные джинсы, с рваными коленками, бордовый свитер, черные кроссовки и большую джинсовку с «бараньей» шерстью.