Без буржуев

Но такое может произойти только в крупном городе. Чем дальше от центра, тем вольготнее чувствует себя шабашник, тем чаще ему удается приложить руки к спорой и прибыльной работе. На Крайнем Севере и Востоке даже крупным предприятиям разрешено привлекать людей на условиях, мало чем отличающихся от расценок шабашки. Искатели длинного рубля отправляются в Мурманск или Владивосток и нанимаются на рыболовные сейнеры. За сезон при удачном лове, говорят, можно заработать чистыми и 7, и 10 тысяч. Лихая эта жизнь с тяжким трудом в море и красочными загулами на берегу в знаменитом ресторане «Арктика» очень хорошо описана Георгием Владимовым в романе «Три минуты молчания» («Новый мир», №№ 7–9,1969).

Однажды мне довелось слышать рассказ человека, побывавшего в местах тоже очень прибыльных, но писателю или журналисту почти недоступных — на золотых приисках Чукотки.

Он завербовался на три года, но уже через год понял, что больше ему не выдержать. И не только потому, что тяжелая работа длилась по 12 часов в сутки, часто без выходных. И не потому, что полярная ночь тяжко давила на психику. Вся атмосфера жизни оказалась настолько смещенной в сторону от привычных понятий, от нормальных человеческих отношений, что рано или поздно могла привести к необратимому душевному надлому.

Барак на множество коек. Никогда не остаться одному. Мужчины, мужчины — женщин и детей почти не видишь. Люди в разговорах раскрываются неохотно, темнят, друг другу не верят. У многих прошлое таково, что, действительно, лучше о нем не распространяться. Примерно половина работяг — с высшим образованием. Этим тяжелее, чем прочим, потому что пойти после работы некуда. Только пить или играть в карты. Игра засасывает даже сильнее, чем выпивка. В качестве денежной единицы, кроме обычных рублей, десяток и сотен, часто фигурирует ящик коньяка. Иногда появляются заезжие шулера. Игра идет тогда до утра (черного, полярного), а потом шулера исчезают на нанятом вертолете. Если их поймают, могут забить до смерти. Нравы настолько крутые, что начальник прииска ходит с пистолетом. За выгодную работу надо платить бригадиру, за хорошее закрытие наряда — учетчику. О технике безопасности, законах о труде, правильной медицинской помощи на шахтах если и вспоминают, то лишь как о диковинном столичном баловстве. Но пока прииск выполняет план и сдает золото, он остается практически экстерриториальным, под единовластным диктатом директора, и контролеры с ревизорами стараются туда не соваться. Физическое и нервное перенапряжение нередко приводит к психическим срывам. Бывали случаи, когда люди в состоянии депрессии уходили в тундру, терялись там и замерзали. Самоубийства тоже не редкость.

Как мой приятель сумел вырваться оттуда, сколько недель и какими приемами обольщал врачиху, чтобы выдала нужную справку, — это история для другой книги. Следует лишь сказать, что последняя серьезная опасность ждала его уже в Московском аэропорту. Ибо прилетающих с Севера «миллионеров», которых легко опознать по истосковавшимся глазам и новеньким дубленкам, караулят там аферисты всех мастей. Таксеры завозят в подготовленную в лесу засаду и там грабят, девицы пытаются заманить «на хату», перекупщики предлагать «доставшиеся по случаю» часики или «камушки». Но мой приятель обо всем был заранее предупрежден, счастливо избежал всех опасностей и теперь, словно герой Джека Лондона, вернувшийся с Клондайка, может рассказывать родне и детям в уютной, купленной на заработанные деньги квартире о тех легендарных краях, где ночь длится полгода, где непрерывно грохочут драги и откуда золотой песок по засекреченным и охраняемым пулеметами каналам течет и течет в сейфы государственного казначейства.

И пусть ни крупинки этого песка слушателям его не достанется, тем не менее в их жизни и судьбе он начинает играть все большую и большую роль. Ибо научившись долетать до Чукотки за десять часов и строить шахты в вечной мерзлоте, мы тем временем разучились выращивать хлеб. Хлеба в России теперь не хватает. Мы покупаем его за границей на чукотское и прочее золото. А что выращиваем сами, то убираем и расходуем таким диковинным образом, что в одной главе об этом и не расскажешь.

Попробую уложиться хотя бы в две.

6. От зари до зари (На своем участке)

Справочник «Народное хозяйство СССР» выходит нерегулярно, малыми тиражами и широкой публике неизвестен. Но вот весной 1977 года «Литературная газета» опубликовала несколько цифр из него, которые людей, интересующихся экономикой своего отечества, просто ошеломили.

«Площадь, отведенная под личное подсобное хозяйство жителей села, составляет 1,5 % всей пахотной земли в стране.

На этих 1,5 % ежегодно производится 34 % овощей (от общего объема по Союзу), 40 % яиц, 60 % картофеля. На них же содержится 18 % общесоюзного стада овец, 18 % свиней, 33 % коров, 80 % коз» (ЛГ 11.5. 77).