Без черемухи

   -- А, это другое дело. Во всяком случае очень вам благодарен за сообщение,-- сказал дядюшка,-- только не проболтайтесь, а то нам всем влетит.

   Он встал и в спадающих с пяток меховых туфлях на цыпочках прошел в спальню, но сейчас же так же на цыпочках вернулся оттуда, грозясь нам и себе пальцем.

   -- Вот было попали-то,-- сказал он шепотом.

   Оказалось, что крестная была в спальне. Когда она вышла оттуда в спущенных низко на нос очках и с тетрадочкой, в которой, мы знали, она записывает белье, отдаваемое в стирку, дядюшка слегка привстал в кресле, держась руками за ручки и вежливо спросил:

   -- Куда вы изволили деть ящик с папиросами?

   -- Ну, это мое дело,-- сказала крестная, снимая одной рукой с уха проволочку очков и мотая головой, чтобы отцепить волосы. Не глядя на дядюшку, она положила очки и тетрадочку на камин около аптечки, потом добавила недовольно:

   -- И так куришь целыми днями.

   -- Тогда я попросил бы вас выдавать мне, сколько нужно по вашему усмотрению,-- сказал дядюшка.

   Крестная пошла в спальню и молча принесла ему три папиросы.

   Дядюшка галантно поблагодарил ее за такую любезность и, опуская изящным жестом папиросы в боковой кармашек своей теплой ваточной жилетки, посмотрел на нас и незаметно подмигнул в сторону спальни, показывая этим, что источник найден, и он бедствовать не будет.

   -- А кто это буфет открыл? -- послышался голос крестной из столовой.

   -- Ваша сестрица, Мария Ивановна, кого-то кормила,-- сейчас же отозвался дядюшка и даже подошел к двери столовой с газетой в руках.

   -- Вот испытание-то господь послал,-- сказала крестная и набросилась на вошедшую мать.

   -- Все кошек своих не накормите.

   -- И не думал никто кормить,-- сказала мать, обиженная вечными напраслинами.

   -- Ну да, разговаривай,-- сказала крестная.-- И когда они только лопнут, эти кошки!

   А дядюшка, как ни в чем не бывало, удалился и остался очень доволен, что ему удалось стравить старушек. Он даже выглядывал несколько раз из-за газеты по направлению к столовой.

   -- Ну как, молодые люди, вы ничего не будете иметь против, если я отправлюсь немножко отдохнуть? -- спросил у нас дядюшка после обеда.

   Мы сказали, что, конечно, ничего не можем иметь.

   Он молча слегка поклонился нам, как он кланялся крестной, как бы благодаря нас за разрешение и, захватив газету, папиросы и спички, отправился.

   Мы пошли следом за ним поболтать немножко, пока он будет укладываться и лежа курить папироску.

   После чая мы долго сидели с ним в сумерках, он в кресле у печки, мы, стеснившись вдвоем на скамеечке крестной, около него. Огня пока еще не зажигали, и мы разговаривали на ближайшие темы дня, обсуждали, в каком настроении крестная и не опасно ли будет выкинуть над ней какую-нибудь шутку.

   -- А не сыграть ли нам сегодня в шашки, молодые люди,-- сказал дядюшка, когда в гостиную принесли зажженную большую лампу и поставили к крестной на диванный стол, на вышитый бисером кружочек.-- Время у нас есть свободное?

   -- Мы хотели было достроить мельницу,-- сказала Катя, нерешительно оглянувшись на меня.

   -- Дело, конечно, прежде всего,-- сказал дядюшка,-- но я думаю, мельница потерпит. Как ваше мнение на этот счет?

   Мы подумали немного и согласились постройку отложить на завтра.

   -- На деньги, конечно?

   Мы было замялись и переглянулись. Но в конце концов согласились и на это.

   -- Только не мошенничать,-- сказали мы.

   -- Будьте покойны, с честным человеком дело имеете,-- сказал дядюшка.

   В шашки с нами дядюшка играет только на деньги и требует всегда расплаты наличными; а так как наличных у нас нет, то он соглашается вместо денег брать наши игрушки, даже шубы и галоши.

   И всегда обыграет нас в пух, а потом у нас на глазах забирает все проигранное ему имущество и несет его к себе в спальню, не обращая на наши молчаливые фигуры никакого внимания. А нам гулять не в чем идти. Да еще неизвестно, получим мы когда-нибудь свои вещи обратно или нет.

   Отобранные же за долги игрушки он прячет в ящик стола. Этот ящик у него всегда заперт, а отполировавшийся и нагладившийся ключ от него лежит в маленьком жилетном кармане.

   Даже когда там нет наших проигранных игрушек, дядюшка никогда ни за что не даст нам посмотреть, что лежит у него в столе. И поэтому у нас относительно содержимого этого стола любопытство особенно взвинчено.

   Когда он открывает ящик, мы, издали приподнявшись на цыпочки, видим какие-то шитые бисером коробочки, ствол револьвера и еще много всяких интересных вещей.

   Подойдешь поближе, а он сейчас же задвинет ящик и, повернувшись к нам, скажет:

   -- Вам что угодно?

   А нам и сказать нечего.

   Если не считать всего этого, то у нас отношения с ним всегда великолепные. Мы знаем, что он особенно любит, и всегда стараемся сделать ему приятное: набиваем ему папиросы, рассказываем все происшествия дня, первые сообщаем ему, что Иван с почты едет.

   А летом он очень любит, когда к чаю есть малина. И мы, каждый раз после обеда, когда в воздухе висит неподвижный зной, гудят мухи и все спит, отправляемся с Катей в малинник и набираем в зеленый лопух, сложенный фунтиком, красных, самых крупных ягод малины.

   Иногда Катя задумается и скажет: