Без дна

— Да, — в некотором замешательстве пробормотал Дез Эрми. — Не знаю, к каким средствам прибегал доктор Иоганнес, но то, что он вас излечил, охотно подтверждаю, да и трудно было бы отрицать очевидное. Признаться, я и раньше слышал о подобных чудесных исцелениях. Нет, спасибо, — ответил он жене звонаря, которая предложила ему сосиски с хреном и гороховым пюре.

— Но позвольте задать вам несколько вопросов, — обратился к астрологу Дюрталь. — Меня интересуют кое-какие подробности. Как выглядело облачение Иоганнеса?

— На нем была длинная ряса из алого кашемира, подпоясанная витым бело-красным шнуром. Поверх рясы — белая мантия из той же материи с вырезом на груди, имевшим форму перевернутого креста.

— Перевернутого! — в ужасе воскликнул Каре.

— Да, перевернутый крест, как и фигура повешенного в Таро, означает, что священник Мельхиседек должен умереть в ветхом человеке и воскреснуть в Христе, дабы восприять сокровенное могущество от предвечного Логоса, воплотившегося и принявшего за нас смерть.

Каре, казалось, был озадачен — ревностный католик, он отказывался признать не предписанные Церковью обряды. Звонарь умолк и в разговор больше не вступал, лишь наполнял стаканы, приправлял салат, передавал кушанья.

— А каким был перстень, о котором вы говорили? — спросил Дез Эрми.

— Перстень из чистого золота с символическим изображением змеи, чье сердце в виде выпуклого рубина связано цепочкой с крохотным колечком, которое скрепляет змеиную пасть.

— Хотелось бы все же узнать, — настаивал Дюрталь, — каково происхождение и цель этой жертвенной церемонии. При чем тут Мельхиседек?

— Мельхиседек — одна из самых таинственных фигур в Священном Писании, — заметил астролог. — Он был царем Салимским и священником Бога Всевышнего. Он благословил Авраама, и тот послал ему десятую часть трофеев, доставшихся ему после победы над царями Содома и Гоморры. Так повествует Книга Бытия. Апостол Павел тоже о нем упоминает в следующих словах: «Мельхиседек, царь мира, без отца, без матери, без родословия, не имеющий ни начала дней, ни конца жизни, уподобляясь Сыну Божию, пребывает священником навсегда».

Кроме того, Писание называет Иисуса не только священником вовек, он, по словам Псалмопевца, наследует чин Мельхиседека [13].

Все это, как видите, не совсем ясно. Одни толкователи видят в нем как бы прообраз Спасителя, другие — прообраз святого Иосифа, и все сходятся на том, что освященная трапеза из хлеба и вина, которую Мельхиседек предложил Аврааму, предвосхищает, как выразился Исидор Дамьеттский, божественное таинство, другими словами, святую мессу.

— Пусть так, — возразил Дез Эрми, — но это вовсе не объясняет, почему доктор Иоганнес приписывает этой жертве свойство противоядия.

— Вы слишком много от меня хотите! — воскликнул Жевинже. — Спросите у самого доктора. Тем не менее кое-какие комментарии могу дать и я.

Теология учит, что прообразом мессы в том виде, в каком ее служат сейчас, является Христова жертва, однако жертва славы — совсем другое дело. Это в какой-то степени месса будущего, торжественная литургия, которая будет совершаться на земле с воцарением божественного Параклета. Эту жертву возносит Богу духовно возрожденный человек, искупленный откровением Святого Духа, Духа Любви. Поэтому человеческое существо, чье сердце было таким образом очищено и освящено, непобедимо, и силы адовы не одолеют его, если оно прибегнет к этой жертве, чтобы рассеять духов Зла. Это, видимо, и объясняет могущество доктора Иоганнеса, чье сердце соединяется в этом таинстве с божественным сердцем Христа.

— Объяснение не вполне понятно, — заметил звонарь.

— Тогда следует признать, — развел руками Дез Эрми, — что Иоганнес находится на более высокой ступени совершенства и опережает свое время, являясь апостолом животворящего Духа Святого.

— Так оно и есть, — решительно подтвердил астролог.

— Пожалуйста, передайте мне пряник, — попросил Каре.

— Эти пряники едят так, — сказал Дюрталь. — Отрезают ломтик, потом берут такой же тонкий ломтик обыкновенного хлеба, мажут оба кусочка маслом и кладут один на другой. Попробуйте, а потом скажете, почувствовали ли вы изысканный вкус лесных орехов.

— Но как поживает доктор Иоганнес? — спросил Дез Эрми. — Я ведь его целую вечность не видел.

— С одной стороны, хорошо, с другой — ужасно. Он живет у друзей, которые его почитают и боготворят. В их кругу он отдыхает от невзгод, которые на него обрушились. Все было бы замечательно, если бы ему не приходилось чуть ли не ежедневно отражать магические посягательства на его жизнь со стороны римских иерархов.

— Но почему?

— Долго объяснять. Иоганнес послан Небом, чтобы превозмочь ухищрения сатанистов и, уничтожив эту заразу, проповедовать пришествие Христа во славе и божественного Параклета. Поэтому в интересах дьявольской курии, окопавшейся в Ватикане, избавиться от человека, чьи молитвы снимают их заклятья и отводят наведенную ими порчу.

— Надо же! — воскликнул Дюрталь. — А как, если не секрет, бывший священник предвидит и отбивает эти колдовские посягательства?