Без дна

— Остается только одно средство, чтобы не видеть окружающей нас гадости, — отозвался Дез Эрми, — это опустить глаза долу, уподобившись робкому послушнику. Тогда, созерцая лишь тротуары, можно увидеть крышки люков электрической компании «Попп», испещренные какими-то магическими знаками, герметическими символами, зубчатыми колесами, таинственными иероглифами, странными пантаклями с изображениями солнца, молотка и якоря. Можно подумать, что перенесся в Средневековье!

— Да, но чтобы пробиться сквозь эту кошмарную, запрудившую улицы толпу, нужно надевать либо шоры, либо кепки с козырьком, как у наших вояк в Африке, — такие носят теперь школьники и офицеры.

Дез Эрми вздохнул.

— Входи, — сказан он, открывая дверь.

Они уселись в кресла и закурили.

— Я еще не совсем отошел после разговора с Жевинже, который мы вели на днях у Каре. — Дюрталь улыбнулся. — Никак не могу отделаться от мысли, что доктор Иоганнес — весьма странная личность. Послушай, ты в самом деле веришь в его чудесные исцеления?

— Вынужден верить. Я ведь не все тебе рассказал, потому что врач, разносящий подобные истории, вполне может сойти за ненормального. Так вот знай, этот священник вылечивает неизлечимо больных. Я познакомился с ним, когда он еще служил здесь, в Париже. Своим знакомством я обязан как раз одному из таких исцелений, которое, сознаюсь, так и осталось для меня тайной за семью печатями.

У служанки моей матери была взрослая дочь с парализованными руками и ногами. Девушка тяжко страдала от удушья и при малейшем прикосновении кричала от боли. Паралич разбил ее как-то ночью без всяких видимых причин, и в таком состоянии несчастная находилась уже около двух лет. Ее выписали из лионских больниц как неизлечимую, она приехала в Париж и прошла курс лечения в Сальпетриере. Но там так никто толком и не определил, что за болезнь у девушки и какими лекарствами можно облегчить ее участь. Однажды она заговорила со мной об аббате Иоганнесе, который, по ее словам, исцелял и не такие болезни. Не поверив ни единому ее слову, я не стал отговаривать свою пациентку — в любом случае она ничего не теряла, ведь денег этот священник не брал, — и, движимый любопытством, отправился к аббату вместе с ней.

Больную посадили на стул, и священник, низенький, живой, подвижный, взял ее за руку. Он поочередно положил на ее ладонь три драгоценных камня и спокойно сказал: «На вас, мадемуазель, навел порчу кто-то из ваших кровных родственников».

Я еле сдержал улыбку.

Меж тем священник продолжал: «Вспомните, не ссорились ли вы два года тому назад — вы ведь парализованы два года? — с кем-нибудь из родственников».

Оказалось, что ссорилась: тетка облыжно обвинила бедняжку Мари в краже часов, доставшихся ей по наследству.

«Ваша тетка жила в Лионе?»

Мари кивнула головой.

«Ничего удивительного, среди жителей Лиона есть немало знахарей, промышляющих колдовством, которое процветает там в деревнях. Но не волнуйтесь, эти люди сущие младенцы в таких делах. Итак, мадемуазель, вы хотите вылечиться?»

Услышав от девушки твердое «да», доктор Иоганнес сказал: «Этого достаточно, теперь езжайте домой».

Он даже не прикоснулся к ней, не прописал никакого лекарства…

Я ушел, уверенный в том, что целитель — либо шарлатан, либо сумасшедший, но когда через три дня девушка сумела поднять руку, когда боли прошли, а к концу недели она смогла ходить, мне пришлось признать очевидное. Я снова повидался с этим чудотворцем — кстати подвернулся случай оказать ему услугу, — тогда-то и завязались наши отношения.

— Но как же все-таки он этого достигает?

— Как и кюре из Арса,^{73} он действует молитвой. Кроме того, он призывает на помощь небесное воинство, разрывает магические круги, прогоняет или, как он выражается, ставит на место духов Зла. Я прекрасно сознаю, что в это трудно поверить. Когда я рассказываю о могуществе этого человека своим коллегам, они снисходительно улыбаются или выдвигают все тот же неотразимый довод, каким все эти позитивисты объясняют исцеления, совершенные Христом или Мадонной. Все дело, мол, в том, чтобы поразить воображение больного, внушить ему страстное желание вылечиться, убедить его, что он здоров, в какой-то степени загипнотизировать, и тогда скрюченные ноги выпрямятся, раны зарубцуются, чахоточные легкие восстановятся, раковые опухоли станут безобидными болячками, глаза прозреют! Ничего другого придумать, чтобы опровергнуть явно чудесную природу некоторых исцелений, они не смогли. Спрашивается, почему эти всезнайки сами не прибегают к этому методу, раз все так просто!

— А разве они не пробовали?

— Пробовали при некоторых болезнях. Я даже присутствовал на опытах доктора Льюиса. Представь себе! В Шарите лежала одна несчастная девушка с парализованными ногами. Ее усыпили и дали команду встать. Она даже не шевельнулась. Тогда два ассистента подняли ее за руки, но стоять, тем более ходить она не могла. Потаскав девушку по комнате, ее снова уложили в постель. Все кончилось полным фиаско.

— Но ведь и доктор Иоганнес не лечит всех подряд?