Без единого выстрела

В доме по-прежнему грохотала музыка. Если бы даже было тихо, никто из гостей не обратил бы внимание на доносившиеся с мансарды вопли. Но тут ему некстати вспомнилось, что форточка открыта, а через дорогу, в какой-нибудь сотне метров от дома Рогозиных, стоит дача полковника КГБ Жвирова. Если Жвиров сейчас на даче, дело может плохо кончиться. "Что же это, Валерий Константинович, - скажет Жвиров Рогозину-старшему при встрече, - сынок-то ваш совсем распустился. Шум, гам, музыка на весь поселок, баб каких-то всю ночь насиловали..."

- Молчи, сука, - яростно прохрипел Юрий и попытался зажать блондинке рот. Та цапнула его зубами - цапнула всерьез, до крови. Юрий одернул прокушенную ладонь, и блондинка снова завопила.

Юрий размахнулся и что было сил ударил ее кулаком по лицу. Голова девушки стукнулась о деревянную соску кровати. Блондинка завизжала, как циркулярная пика, и двинула его коленом в пах. Юрий озверел и принялся молотить ее кулаками по голове, забыв обо всем, помня только одно: эту тварь нужно заставить замолчать. Он схватил ее за волосы и несколько раз с силой ударил затылком о спинку кровати, слыша треск и не понимая, что именно трещит: дерево или кость.

Наконец блондинка замолчала, издав напоследок странный булькающий звук. Юрий некоторое время тупо разглядывал застрявшие между пальцами спутанные клочья ее крашеных волос. Он встал, отступил от кровати и посмотрел на свою жертву.

Все-таки она была чертовски красива. Тело у нее было белое, длинное, с крутыми бедрами, сильными, красиво очерченными икрами и высокой грудью, казавшейся еще выше и крепче из-за того, что девушка лежала на спине.

Рассыпавшиеся соломенные пряди скрывали изуродованное, разбитое и вспухшее лицо, руки и ноги были широко раскинуты. Юрию показалось, что подушка под ее головой изменила цвет с белого на красный, но он глянул туда лишь мельком: смотреть на ноги было интереснее. Как, черт возьми, широко она их раскинула! Будто нарочно, честное слово...

Постель оказалась сырой, и даже не сырой, а мокрой, но Юрия это не остановило. Его уже ничто не могло остановить.

...Все кончилось безобразно быстро, липко и буднично. Рогозин коротко застонал и в последний раз запустил скрюченные пальцы в крашеные соломенные пряди. Когда он вынул их оттуда, пальцы были красными и влажно поблескивали. Юрий перевел взгляд со своих окровавленных рук на лицо блондинки и только теперь заметил, что она не дышит. Некоторое время он боролся с желудком, пытаясь переварить это открытие, а потом опрометью бросился к дверям, но не добежал: на полдороге его вывернуло наизнанку. Он разогнулся, кряхтя и постанывая, подтянул штаны, оглянулся на кровать, и его снова вырвало.

- Сука, - проскулил он, садясь на пол. - Чертова трахнутая сука, что же ты со мной сотворила...

Через полчаса его нашел Баландин. Юрий по-прежнему сидел на заблеванном полу, вцепившись в волосы испачканными в крови руками, и, раскачиваясь из стороны в сторону, монотонно повторял:

- Сука... Ах, сука... Ну, сука...

Баландину хватило одного-единственного взгляда, чтобы все понять. Окоченевшее в неестественной позе тело на кровати, кровь на подушке и на пальцах Рогозина, запахи мочи, спермы и рвоты - все это говорило само за себя.

Мигом протрезвев, Баландин подскочил к приятелю, сгреб его за грудки и рывком поставил на ноги.

- Ты что наделал, студент?! - яростно прошипел он прямо в остекленевшие от скотского ужаса глаза Рогозина. - Ты что тут наковырял, сучье вымя?! Ты же ее замочил, недоумок!

- Зн...аю, - заикаясь, с трудом выговорил Рогозин. - Что будет, Баланда? - спросил он, с надеждой глядя в перекошенное лицо приятеля. - Что теперь будет, а?

- Тюряга будет, - ответил Баландин и с отвращением оттолкнул его от себя. - Ну и козел же ты, братуха. Нажрал плечи на папашиных харчах! Сила есть - ума не надо.

- Как - тюряга? - тупо переспросил Рогозин. В отличие от Баландина, он, казалось, с каждой минутой делался все пьянее. - Мне нельзя в тюрягу. У меня экзамены..

- Вот пидор, - возмутился Баландин. - Экзамены у него. Все, брат, сдал ты свои экзамены... Да погоди ты, не трясись Перестань выть, сука!!!

Рогозин испуганно замолчал и выпустил руку приятеля, за которую цеплялся, как утопающий за соломинку. Баландин задумался, хмурясь и кусая губы.

Наконец он вздохнул, приняв какое-то решение, и оглянулся на кровать. Лицо его досадливо сморщилось.

- Ладно, - сказал он со вздохом. - Черт бы тебя побрал... Какая баба была!.. Машина есть?

- Папашина "в-вольво" в гараже, - с запинкой откликнулся Рогозин.

- Ключи?

Рогозин торопливо закивал.

- Иди вниз, выгоняй машину. Багажник открой... Только тихо! Не вздумай еще кому-нибудь покаяться. С машиной-то справишься?

Рогозин снова кивнул, - Да? - с сомнением переспросил Баландин. - Если справишься так же, как с ней, - он кивнул в сторону постели, - то лучше не надо... Ладно, ладно, не заводи опять свою волынку... Ступай. Стой!

Рогозин замер в дверях и медленно обернулся.

- Что? - испуганно спросил он.

- Штаны застегни, придурок, - криво усмехнулся Баландин.