Без единого выстрела[сборник] (СИ)

Пробраться в дом барыги было несложно, задушить несчастного старичка — тоже плевое дело. И вот, имея на руках два загадочных артефакта, больше похожих на обычные белые булыжники, я решил пойти против правил навязанной мне игры. Вместо того, чтобы отдать добычу заказчику, мною была предпринята попытка продать арты. Но для начала следовало понять, с чем я имею дело. Ученые лишь обессилено разводили руками, предлагая купить камни за сущие копейки. Отчаявшись, я начал отрабатывать другие каналы сбыта. Но чем чаще я появлялся на людях с артефактами, тем больше понимал, что заказчики, отчаявшись

ждать, буквально наступают мне на пятки. Вскоре торговцы стали бояться даже прикасаться к камням. Слава шла впереди меня.

Единственным выходом было самому изучить природу артов. Неделя бессонных ночей, сотни безрезультатных опытов и тщетных попыток не дали никакого результата. Но мой последний эксперимент в корне изменил ситуацию.

Когда колба с раствором взорвалась в моих руках, это стало последней каплей. Вытащив мелкие осколки стекла из слабо кровоточащих ладоней, я схватил один из артефактов и… замер, не веря своим глазам. Сначала камень обволокло кровью, словно некой пленкой, а после он изменил свою структуру — поры закрылись, арт стал очень гладким, будто его долго и упорно шлифовали, скрадывая неровности. Ну а потом он просто рассыпался в моей ладони. Горка праха — это все, что осталось от загадочного артефакта. Крах мечты… Каково это смотреть на пепелище, оставшееся от твоего будущего?

Виски пронзила острая боль, отозвавшаяся во всем теле. У меня перехватило дыхание, в глазах потемнело, а в груди начало нещадно жечь. Из глаз брызнули слезы. Я упал на стол, сметая с него склянки, колбы и прочую лабораторную рухлядь. Последнее, что я помнил, это то, как вдруг дверь слетела с петель, и в комнату ввалились люди. Один из бойцов склонился надо мной и что–то произнес перед тем, как ударить ногой в лицо.

Спасение утопающих — дело рук самих утопающих

Я проснулся от резкого звука, донесшегося из–за двери. Через секунду он вновь повторился.

Странно. Я продрал глаза, ругая себя за то, что поддался обессиленному организму и все же уснул. Неужели уже утро?

По коже пробежали мурашки. Что если сейчас сюда войдет тот самый боец и поведет меня, но не на допрос, как в прошлый раз, а на эшафот?

В дверном замке лязгнул ключ.

Судорожно размышляя над способами оказания сопротивления, я инстинктивно вжался в стену.

Дверь резко распахнулась, и на пороге появился «монолитовец», лицо которого закрывал противогаз. Он махнул мне рукой, приглашая следовать за ним, и исчез в дверном проеме. Я был поражен. Что тут, черт возьми, происходит? Сделав несколько неуверенных шагов по направлению к выходу, мне, наконец, удалось взять себя в руки. Выглянув из своей камеры, я обнаружил своего конвоира тут же — он стоял рядом, целясь из автомата в сторону коридора.

Секундного осмотра мне хватило, чтобы понять — рано копать собственную могилу. Двери других камер были распахнуты настежь, на полу лежало трое окровавленных

«монолитовцев».

— Надень, — боец кинул мне противогаз, а после, поколебавшись, кивнул на один из автоматов, лежащий рядом с трупами: — Вооружайся, только без особой надобности не стреляй. Моя крошка с глушителем, а вот их…

Мужчина недоговорил, двинувшись вперед по коридору. Я же кинулся выполнять его

распоряжения, полностью лишившись дара речи на ближайшие несколько минут. Да и глупо это мучить расспросами своего спасителя, находясь в смертельной опасности.

Черные провалы коридоров то и дело сменяли друг друга. Мы бежали вперед и, чем дальше удалялись от моей камеры, тем сильнее мне начинало казаться, что это всего лишь сон.

Спасительная соломинка, за которую ухватилось мое подсознание, подменяя жестокую реальность на желанную сладостную, но несбыточную мечту.

Наконец мы миновали огромные двустворчатые двери и оказались на улице. Я огляделся по сторонам, поспешно стягивая противогаз и не веря своим глазам. Сначала мне показалось, что Зона окончательно сошла с ума. В памяти тут же всплыл библейский сюжет Апокалипсиса.

Черное небо буквально пылало тысячей разноцветных огней. Крики и звуки выстрелов потонули в этом цветном великолепии. Зрелище завораживало. Казалось, весь остальной мир задернули зыбкой пеленой, ширмой, за которую не было желания заглядывать.

Мой спаситель появился передо мной, словно из воздуха, и, сказав что–то, подтолкнул в спину. Я не двинулся с места, не обращая на вялые попытки мужчины привлечь к себе внимание. Это сейчас было не важно.

Когда мне отвесили звонкую оплеуху и силой заставили опустить голову, оторвав взгляд от завораживающего неба, осознание происходящего вернулось вместе со страхом за свою жизнь… Страхом, который брал верх, убивая все остальные эмоции, и гнал вперед, запрещая оглядываться по сторонам. Я попытался бежать, но чьи–то сильные руки повалили меня на землю, закрыв ладонью глаза не давая тем самым смотреть на «огненное» небо. Сквозь ватную пелену до меня донесся голос напарника: