Без гнева и пристрастия

— Было дело, — подтвердил я, — но меня такому никогда не учили. Специальный дивизион действует исключительно в городе, в Вечность мы никогда не суемся.

— Не ваша юрисдикция? — пошутил детектив.

— Именно.

— Хочешь сказать, риск слишком велик?

— Можешь остаться здесь, — предложил я.

— Дожидаться помощи? — поежился Портер. — Ну уж нет! Идем вместе.

— Твой выбор.

Я отвернулся и стал пристально вглядываться в сотканные из дымки стены, но озарение не желало приходить. Туман оставался туманом, и здания никак не проявлялись, прячась за его непрозрачной пеленой. Но они были рядом. Я просто знал это, и все.

— Виктор! — окликнул меня Алан, тогда я отмахнулся, ушел в рубку и передвинул рычаг в среднее положение.

Дрезина какое-то время продолжала катиться, затем окончательно остановилась, и без гула движка и перестука колес здесь воцарилась тишина. Страшно…

— Вот черт! — выругался Портер, разглядывая туманные стены тоннеля. — Ты уверен, что это хорошая идея?

— Нет, — признался я, перевалился через борт и выпрыгнул из дрезины. Замер на рельсе, поколебался и ступил в молочную пелену сгустившегося безвременья. — Идем! — позвал детектива.

Тот неуверенно подступил к краю дрезины, не без труда пересилил себя и слез вниз. Я вытащил из чехла на поясе служебный нож с покрытым зеркальным алхимическим составом клинком и попросил Алана:

— Хватайся за ремень! — а когда тот выполнил распоряжение, решительно шагнул прямиком в туман.

Не пришлось даже клинок в ход пускать. Белая пелена развеялась, и перед нами выросла громада навеки сгинувшего в безвременье жилого дома. Не развалина, а скорее некий обмылок, словно волны Вечности понемногу размыли стены, оконные проемы, дверные косяки. Все неестественно искривленное, сводящее своей неправильностью с ума.

— Что за черт? — выдохнул Портер.

— Умолкни! — потребовал я. — Больше ни звука!

Затем я решительно шагнул в дверной проем и понял, что строение и в самом деле оказалось вполне реальным, просто Вечность с неумолимостью мельничных жерновов понемногу перемалывала его и будет перемалывать, пока окончательно не растворит в себе и не превратит в призрачный туман.

Сняв перчатку, я провел ладонью по размытой стене и сразу отдернул руку, пораженный неприятным ощущением, даже вытер пальцы о штанину. Решил больше не экспериментировать и начал подниматься по неровным выступам-ступеням. Алан как привязанный шагал следом.

Первый этаж, второй, третий. Вокруг — тишина и спокойствие. На четвертом я остановился перевести дух и едва не поплатился за свое малодушие, когда от потолка отделилась прозрачная тень и призрачной удавкой попыталась обвить шею.

Взмах ножом рассек полупрозрачную ленту; отрезанная часть просто развеялась, другая уползла в темноту. И все бы ничего, но тут не выдержал Алан.

— Что происходит? — всполошился он.

— Ты не видел, что ли?

— Да я вообще ничего не вижу! — объявил детектив. — Один туман кругом!

— Умолкни, — вновь потребовал я, уловив непонятное шевеление в затянутом этим самым туманом коридоре. — За мной!

И мы побежали вверх. Проскочили сразу два этажа и замерли перед проходом, перекрытым едва заметно подрагивавшей паутиной.

Но не паутиной, нет. Это сущность!

Я взмахнул служебным ножом, его зеркальный клинок легко вспорол призрачную преграду, и мы рванули дальше. Усталости как не бывало; просто бежали, бежали и бежали, оставляя позади один лестничный пролет за другим. Изредка дорогу пытались перегородить сущности, но в этом странном месте они были какими-то квелыми, поэтому от них удавалось избавиться без особых проблем.

Вот только чем выше мы поднимались, тем громче звучали в голове потусторонние шепотки. И тем отчетливей кололи спину отголоски беспредельной злобы, что переполняла спешивших по нашим следам тварей.

Неожиданно Алан упал и потянул меня назад; я за ворот плаща подтащил детектива к себе и рубанул ножом обернувшееся вокруг его ноги щупальце. Отрезанная конечность уползла в туман, а миг спустя на нас кинулось призрачное чудовище, состоявшее, казалось, целиком и полностью из одних лишь щупалец.

Жуткая сущность обвилась вокруг меня, намертво прижала руку с ножом к боку и попыталась забраться в голову, дабы выжечь все хорошее и доброе, до чего только могла дотянуться. Вот только хорошего и доброго во мне за последнее время заметно поубавилось, поэтому заполонившая сознание безнадега не помешала сохранить ясность рассудка. Дергаться и высвобождать правую руку я не стал; вместо этого сунул левую в рыхлое нутро обвившейся вокруг ног твари. Нащупал осклизлый комок, стиснул его в ладони и раздавил сердце сущности, вновь превратив ее в ничто и никогда.

Избавившись от твари, я обернулся к Алану и поспешно ухватил детектива, не дав ему полностью погрузиться в пол и провалиться на нижние этажи. Втащил к себе и привел в чувство парой хлестких пощечин.

— Да очнись ты!

Портер тряхнул головой и поднялся на ноги, но сделал это как-то очень уж неуверенно, будто во сне. Мы побрели дальше, а когда вскоре оказались на некоем подобии крыши, я впервые осознал, сколь бесконечно число оттенков серого цвета.