Без Границ

– Запутанная, тяжелая…война. Бог всегда хотел быть хорошим. Он хорошо говорил, красиво, люди ему верили. Верят до сих пор. Но он не дал им права выбора и смело говорит о своих благодетелях, выставляя себя сундуком хороших качеств. Мы были низвергнуты по его воле… Мы отреклись и теперь у нас есть право голоса и выбора. Люцифер – строгий властитель, может обязать кого-то делать то, что ему надо, но он никогда не будет заставлять людей верить в него. Люцифер всегда призывал людей к материализму. Бог, в свою очередь, говорил об идеологии, о любви к тому, кого люди даже никогда не видели. Господь вообще не очень любит посещать своих подчиненных… Люцифер не брезгует спуститься к людям, провести с ними пару недель….

– Люцифер живет среди людей? – Удивилась Виктория.

– Бывает. Когда ему становится тягостно, он опускается на землю. Богу тягостно не становится, ну или он просто не хочет к вам спускаться. Своими антигосподними делами вы его и так утомили. Я не хочу погружать тебя в наше «небесное» недопонимание. Оно длится уже не одно тысячелетие и порой мы уже сами не понимаем, за что и почему происходит то, что происходит.

– Мда… – Виктория вздохнула, – разногласия – всегда неприятно. Так значит, вы всегда спрашиваете разрешения?

– Практически.

– Подожди! А если вы хотите убить, тоже разрешения спросите?

– Как-то я сказал тебе, что демоны много врут… Если я хочу кого-то убить, то это дело – нехитрое – заболтать человека и заставить его самого согласиться на свою смерть. Если перед тобой Абаддон, то он даже спрашивать не будет ничего. Просто оторвет голову и съест. На самом деле, Виктория, у каждого духа, демона, черта – свой индивидуальный характер. Кто-то захочет поиграть с тобой, кто-то поговорить, кто-то просто распотрошит на микрочастички и атомы…

Виктория еще долго пытала Харона вопросами о мироустройстве ада. Демон покорно отвечал на все и практически не лукавил.

Внезапно, ему показалось, что Виктория – не самая худшая компания в мире. Более того, она ему нравилась. Конечно, он понимал свое природное влечение к женщинам. Они все ему нравились, правда на одну ночь. Но Харон никогда не обещался с ним ни до, ни после секса. Виктория стала первой женщиной из человеческого мира, с которой демону привелось проводить время. Он поймал себя на мысли, что ему интересно, как складывается жизнь у человека, что и через что он проходит, что чувствует, как переживает. Ведь Харон смотрел на людей лишь сквозь сны…Он привык к тому, что сон – это то, чего не существует. Те люди, во сне, ничего не знают об истинности чувств, не знают, что такое стыд, смущение. Безликое существование в тени собственного сознания. Харону действительно стало интересно, насколько сильно люди вживаются в реальность, забывая о своем истинном характере.

– Наверное, теперь моя очередь дальше задавать вопросы, да, детка? – Харон открыл дверь, пропуская девушку вперед.

– Похоже на то, – она улыбнулась ему, с опаской взяла его за руку.

– Почему ты отталкиваешь мою ласку? – стиснул он ее пальцы, но держался на расстоянии. Ведь стоило ему позволить себе чуть лишнего по отношению к девушке, как она тут же теряла самообладание и вряд ли от нее тогда можно добиться каких-либо ответов.

Виктория отвела взгляд в сторону. Вот он и стыд, и смущение в единой форме, тесно сплетенные между собой. Красные щеки, щенячий взгляд. Харон слышал ее стыдливые мысли и улыбался.

– Я же говорила тебе….романтика.

– Да, да я помню… Я просто не очень понял, когда ее сроки заканчиваются. Сколько времени отводится на романтику у людей?

– Харон, ты задаешь такие вопросы, на которые я, к сожалению, не могу ответить. Я бы очень хотела знать, но, правда, не знаю. Это непредсказуемо… Давай просто будем жить и я буду наслаждаться твоим присутствием… потом и всем остальным. Извини.

Девушка достала мобильный, разрывающийся в сумке.

– Вась, привет! – Вика одарила замолчавшего Харона извиняющейся улыбкой. – Да, конечно. А что случилось? Уже? Встретиться?

Виктория снова виновато посмотрела на Харона. Она была в замешательстве. Подруге нужно было пообщаться, поделиться своими чувствами и переживаниями. А с другой стороны, Харон, чьи переживания Виктории хотелось знать не меньше.

– Хорошо, через сколько ты сможешь подъехать на Маяковскую? Жду тогда на площади… Харон, – Виктория обратилась к мужчине. – Поехали со мной, я познакомлю тебя с Василисой. Она моя хорошая знакомая…подруга.

– Подруга? – переспросил он. – Интересно звучит «подруга» от человека, который всем нутром отрицает дружбу, потому что не раз был предан друзьями. Почему ты снова начала верить людям и называть их друзьями? Разве это не было больно? Разочарование не оскорбило тебя до глубины души? Я вижу твои воспоминания… Вот здесь больно, когда тебя предают те, кого ты любишь? – Он взял ее за руку и приложил к своей груди. – Очень больно… Я чувствую каждый твой нейрон. Откуда в тебе столько сил снова называть кого-то другом?

У Виктории стояли слезы на глазах. Он все еще держал ее за руку у своей груди, а всю боль снова вспоминала девушка.