Без имён

Я тебя не люблю. Нам нужно расстаться. Прости, что пишу, но ты меня не слышишь.

И выключила телефон. Позвоню, когда буду дома. Вряд ли Гриша сможет теперь меня игнорировать. Сделав это, я почувствовала себя легко и свободно. Словно мой ошейник сломался. Дышать стало так приятно и вкусно. Я вдохнула полной грудью не самый ароматный воздух окраин и вошла в задрипанный подъезд хрущевки.

Ключ легко повернулся, деверь открылась. В квартире было темно и тихо.

В прошлый раз тоже свет не горел, но я нашла хозяина квартиры и без него. Не хотелось бы еще раз видеть страдания на его лице в тусклом свете сумерек.

- Эй, незнакомец, - позвала я весело, надеясь, что он все же дома. – Горячий незнакомец.

Мне никто не ответил. Я включила лампу в большой комнате и разочарованно уселась на диван. Его не было. Я сняла куртку и собиралась немного подождать. Может быть он вернется скоро? Точно должен прийти ночевать.

Кому должен? Мне?

От мысли, что у моего горячего незнакомца есть кто-то еще, стало противно и больно. Я легко приняла в свое время факт, что Гриша точно мне изменяет. Это было неприятно, но не так, как сейчас. Наверно, я всегда была готова отпустить Крылова. С самого начала, благодаря добрым друзьям, которые уверяли, что Гриша мной поиграет и бросит. Удивительно, что мне самой так сложно бросить Гришу.

Но незнакомца я точно не хотела ни с кем делить. Наша интрижка, конечно, была шалостью, несерьезным увлечением и игрой. Но он мне действительно нравился. Пусть я ничего не знала о нем, не знала, даже имени, но интуитивно тянулась к нему. Это точно было не только на физическом уровне. Сложнее. Именно поэтому мне было мало одного раза. Секс, разумеется, был хорош. Он стоил того, чтобы повторять. Но было что-то душевное в самом незнакомце. Словно он видел мою замерзшую душу и заботливо старался её отогреть. Как и я моментально почувствовала его боль в прошлый визит. Невозможно было игнорировать кровоточащие раны. Я старалась залечить их, как могла. Хорошо, что он тоже с удовольствием принял мое лекарство.

Размечтавшись, я рассеянно скользила глазами по комнате. Взгляд зацепился за листы бумаги, разбросанные на столике. Я взяла их, чтобы рассмотреть. Это была графика. Карандашные наброски. Комнаты, сад, забавные человечки. Некоторые рисунки были в карандаше, очень схематичные, другие чуть лучше прорисованы с обозначением цвета. Рядом лежал графический планшет. Я мечтала о таком, когда училась в хужожке. Потом могла бы попросить у Гриши в подарок, и сама тоже без труда купила бы. Но как-то уже перегорело. Мне хватало маминых горшков и зарисовок на полях.

Или не хватало? Я бросила листы обратно на стол и кажется задела ноутбук, который стоял рядом, раскрытый. Он загорелся, словно приглашал полазить. Ненавидя себя за бессовестное любопытство я все же не сдержалась и взяла гаджет на колени. Мне сразу открылись похожие зарисовки, но более проработанные. Очевидно, мой незнакомец нуждался в первичной работе на бумаге, а потом уже дорабатывал эскиз с помощью продвинутых инструментов.

Забавно, что он такой старомодный. Невероятно, что он тоже связан с художественным ремеслом. Мы похожи. Поэтому меня тянет к нему с невероятной силой. Вернув ноутбук на место, я почувствовала, что мне до боли в кончиках пальцев хочется оставить ему знак. Чтобы он знал – я его понимаю. Во многом. Между нами больше, чем кажется.

На чистом листе я быстрыми штрихами карандаша изображала нас. Без проработки и четкости линий. Просто зарисовка. Он и я у стекла вагона. Наше «незнакомство», первый раз, каким я видела его со стороны. Самое горячее, что я переживала. Самое невероятное, что чувствовала. Запретное и одновременно естественное. Порочное и чистое в то же время. То, что нельзя выставлять на показ. Но невозможно забыть и отказаться.

Набросок занял у меня едва ли полчаса. За это время я не могла не вспоминать нас в поезде и, конечно, мои трусики стали влажными. Я не сдержалась и откинулась на диване, раздвинула ноги, расстегнула джинсы, сунула руку за пояс.

Едва коснувшись себя, я уже не могла остановится. Очень скоро джинсы стали нестерпимо мешать, и я сбросила их. На трусики сил уже не хватило. Мои пальцы беспрепятственно теперь двигались под тонким кружевом. Я ласкала себя, вспоминая, как это делал он. Пальцами и ртом. С нажимом и легонько, чтобы раздразнить. Проникая внутрь и размазывая влагу по половым губам.

Оргазм настиг меня слишком скоро. Я даже захныкала, не в силах растянуть удовольствие, но тут же застонала громко и от души, встречая пик удовольствия. Кончив, я сразу поняла, что не хочу повторить. Тем и плох секс с рукой. Она до ужаса предсказуема, хотя и точно знает, как заставить меня кончить. Даже в этом плане перспектива выйти за собственную руку была соблазнительнее, чем стать женой Гриши.