Без имени

За время своей жизни она довольно нормально и полностью официально работала только до пятидесяти с небольшим — до времени развода со своим первым супругом. Это был обычный, в меру скучный и в меру нищий брак. И просуществовал он до тех пор, пока её первый муж не увидел, что его жена выглядит гораздо моложе него самого, что вызвало в нем острое желание омолодиться и начать новую жизнь. Он, будучи вузовским преподавателем, стал устраивать рандеву со студентками и даже ходить на дискотеки. После пары лет такого неспокойного брака Фанни первая предложила мужу развод, на который он легко согласился. Их уже взрослые дети жили к этому времени отдельно. Муж вскоре получил квартиру по наследству, завещанную ему престарелой теткой-девственницей. А Фанни была вынуждена выписаться из общежития «в никуда». В этом общежитии она до этого момента «временно» проживала со дня свадьбы. Чтобы получить общежитие, надо было выписаться от родственников; обычную же прописку в дальнейшем сменили на временную. А проживать ей в общежитии было дозволено лишь по работе мужа, преподавателя местного вуза и декана факультета. Поэтому, выселенная из общежития, она оказалась без какой-либо прописки вообще.

Выписанная «в никуда», она решила уехать в другой город. И выбрала Питер. Но до этого съездить в горы. И эта поездка несколько затянулась…

После пятидесяти с небольшим Фанни не просто продолжала очень медленно стареть, как это было раньше. Нет, в один прекрасный момент она внезапно пережила полную трансформацию тела. Это произошло летом, в одной деревне, в тех самых горах, куда она подалась отдыхать и где очень дешево сняла изолированную часть деревянного домика с туалетом на улице. Она осталась там на всё лето и даже часть осени, переселившись позже и в вовсе бесплатную избенку одного доброго лесника. Этот, данный ей на проживание, домик был расположен на отшибе, в лесу, среди нескольких других домиков, предназначенных для охотников и лесников, но в то время в нем никто не жил.

Фанни плохо помнила как то, что с нею случилось в той избушке, так и всю свою «прошлую» жизнь. Она вспоминала лишь иногда, безотчетно, урывками события той, «прошлой», жизни. Отчетливо запомнила она лишь то, как лежала на топчане со старым матрасом, в комнатке с деревянными полами и маленьким окошком. У неё неожиданно поднялась температура, её бил озноб… Не было никаких таблеток, ни аспирина, ни антибиотиков, и сил встать не было тоже. В конце концов, от физической боли и преследующих её до бесконечности глубоких личных переживаний, перевариваний событий жизни, перешедших в бред, она и вовсе, наконец, отключилась…

Через несколько суток, как она просчитала позже, Фанни проснулась. Самое первое, что она почувствовала, была острая зубная боль, как во время роста зубов мудрости… Один за одним у нее расшатывались и выпадали зубы. Под ними начали пробиваться новые. Сильная температура и лихорадка продолжались.

Но…через несколько дней она вышла в прихожую и посмотрелась в маленькое, старое зеркало без рамки, висевшее над ручным рукомойником, в который сверху подливалась вода. Ей было гораздо лучше, лишь слабость и легкое головокружение…

Фанни не узнала себя. Вернее, вот теперь она и была собой. Прежней Фанни, какой всегда была по внутреннему ощущению: девушкой с каштановыми, слегка вьющимися волосами и зелёно-карими глазами с длинными ресницами. Худой, изможденной, но… Молодой.

Она тотчас покинула тот съемный дом в горах, оставив доброму хозяину — леснику ключ там, где он просил его оставить, когда Фанни соберется в обратный путь: прямо на калитке его забора, на маленьком крючочке. Полностью измененная, она пешком отправилась к ближайшей трассе, искать «попутку» до ближайшего населенного пункта.

Второй муж Фанни… Неофициальный, конечно…Она его уже плохо помнила, хотя они прожили вместе более десяти лет. С ним она познакомилась уже в Питере, после своего изменения. В одной милой компании. В то время она жила в Питере не официально и искала такую же, не официальную, работу.

Он был художником. За первого своего мужа Фанни писала некоторые научные работы и переводила тексты с английского, французского и немецкого для диссертации, а благодаря второму, научилась хорошо рисовать. Она когда-то раньше окончила художественную школу, но теперь освоила новые техники живописи и работы пастелью и сангиной, и вскоре они работали в четыре руки за подписью работ только его именем, поскольку у него было какое-никакое имя и широкий круг связей. Этот художник был весьма странным типом: не только в то время, когда они оба были опьянены страстью (Фанни, почувствовав новую молодость, вела первое время себя несколько безумно), но и все последующие годы его никогда не интересовало, сколько ей лет, кто она и чем занималась прежде. Он был весь в искусстве; в конце концов, он стал вести какою-то студию для новичков, снимая площадь в бывшем ДК, и у него появилось множество девушек-поклонниц и моделей. После чего, Фанни ушла, не прощаясь и не оставив ни записки, ни координат.