Без имени

Она постепенно привыкала к жизни в таком, внешне совершенно обычном, доме, хотя до сих пор жизнь такая казалась ей совершенно немыслимым чудом. Этот дом, с закрытым въездом, подъездами с кодовым замком, закрытой парковкой, в общем-то, элитный, — был, на самом деле, полностью выкупленным членами этой тайной общины, называемой теперь Фанни «свои». В нём жили только такие, как она, спасенные из недр безумного и звериного мира люди, и теперь они оберегались этой тайной организацией от тех структур, властвующих повсеместно, что называемы были «неорганика», «тени» и «зло». Отделить таких, как Фанни, людей от иных, зараженных вирусом чуждого людям разума, можно было лишь недавно, с помощью проверки специальной аппаратурой. Такая аппаратура была установлена в домах общины повсюду, и при наличии «подсадки» неорганики человек, проникающий в подобный дом, испытывал помутнение разума, сильную головную боль, падал и отключался. Это было мерой предосторожности и защиты. Блокировку сознания, устроенную тенями, к сожалению, снять пока не удавалось; зараженный инопланетным вирусом разум, несомненно, не мог быть исцелен. Во всяком случае, пока ещё не был обнаружен способ искусственного очищения разума, с помощью приборов. Годы внутренней самодисциплины — то единственное, что могло помочь не сильно зараженному вирусом человеку вновь приобрести независимость своего интеллекта.

— Здравствуй, Фанни… Ты, похоже, избегаешь меня с тех пор, как… Мы привезли Схимника. Ты ни разу не была в общем библиотечном зале. Почему?

— Отвечать…откровенно?

— Конечно.

— Тогда… Теперь я вас боюсь.

— Почему? Из-за того, что я отвалил тех убийц?

— Они… Не убили Схимника.

— Ага. Ещё не успели. Фанни, нельзя быть добрым для всех…

— Да. Я знаю, что вы правы, но…

— Фанни… Мы с тобой на «ты»… Мы ведь давние друзья. И в сети были на «ты»… И я не сдам свои позиции. Я ценю твою дружбу, хотя теперь она кажется мне незаслуженным ещё даром…

— Я безмерно благодарна вам. И ценю вас очень высоко.

— Но это отдаляет нас друг от друга… А тебе и потом, в будущем, наверняка придется видеть меня в деле. Или слышать о моих делах. Я заранее должен сказать тебе еще не понятую тобой на уровне интуитивного действия, страшную вещь: с врагом человечества нужно быть безжалостными, если мы не хотим видеть, как гибнут наши люди.

— А как же… «Возлюби ближнего своего, как самого себя»? Непротивления злу насилием?

— Ближнего — да. Близкого по духу. Человечного. Но не тех, кто превратился в управляемую машину разрушения. Надо понять, что это — люди с разрушенным разумом, не имеющие ничего человеческого. Вирус разрушает изнутри тех, кто сознательно вступил в контакт с тенями, подкуплен ими и сотрудничает… И, если они внедрились достаточно глубоко, если блоки и подсадки вируса заняли большую часть мозга такой жертвы, это уже — не человеческий разум, а нечто иное.

— А их нельзя очистить, переделать? Быть может, впоследствии, когда будет обнаружено, так сказать, противоядие?

— Тех индивидов, про которых я говорю, не случайно впустивших врага в свой мозг, очистить нельзя. То тело можно только полностью очистить от данной личности, полностью измененной. Такое очищение приведет к смерти. Тот разум, которого коснулись тени, не принадлежит человечеству. Это — иной разум. Злобный и страшный. Известно, что после ухода из такой черепушки всех вирусов теней этот индивид превращается в невменяемого, а мозг его — в кашу. Поскольку, все сознательные импульсы и всё управление индивидом были уже осуществляемы в таком случае лишь тенями, — сказав это, Неназываемый сел за компьютер, отыскал нужную информацию и подозвал Фанни.

— Читай… К примеру, это… Сатанинские обряды были свойственны всем так называемым «революциям» и «восстаниям масс», это было намеренное уничтожение человечности, укрепленное черными мессами их руководителей, намеренно сотрудничающих с тенями… В дальнейшем, начинался процесс разложения и распространения вирусов антигуманности, страшный, кровавый пир теней… Читай!

— «В августе 1919 года сообщается о наличии в Киеве так называемых «человеческих боен» губернской и уездных ЧК, — начала читать Фанни. — Весь пол большого гаража был залит уже стоявшей на несколько дюймов кровью, смешанной в ужасающую массу с мозгом, черепными костями, клочьями волос и другими человеческими остатками. Стены были забрызганы кровью, на них рядом с тысячами дыр от пуль налипли частицы мозга и куски головной кожи. Жёлоб в четверть метра ширины и глубины и приблизительно в 10 метров длины был на всём протяжении доверху наполнен кровью… Рядом с этим местом ужасов в саду того же дома лежали наспех поверхностно зарытые 127 трупов последней бойни. У всех трупов размозжены черепа, у многих даже совсем расплющены головы. Некоторые были совсем без головы, но головы не отрубались, а отрывались»…

— Простите… Я больше не могу это читать. Но, я знаю, что большевики творили очень много зверств, в том числе, закапывали людей живыми или кидали в топку заводов…