Без имени

С детства он беспрекословно выполнял все поручения своих хозяев. Но сейчас выучился хитрить. Говорить полуправду. Утаивать сведения. Не сдавать тех ребят, о которых не знала его контора. Докладывать о местах сходок молодых неформалов тогда, когда те уже покидали точку. Потому, что он почувствовал свою духовную близость с этими молодыми людьми, а не с Ферзём и его подчиненными.

   Когда ветер гуляет,
   И валятся звёзды вниз,
   И только товарищ
   В бездну руку подаст,
   Когда под ногами
   Предательски скользкий карниз —
   Мы делаем селфи со смертью
   В последнем прыжке,
   Мы делаем селфи со смертью,
   И это — полёт…

Лис, под эту песню, в расслаблении нервов, отпустил мысль в полет, и теперь непроизвольно вспоминал то Хорса, за один волос с головы которого он с легкостью отдал бы свою жизнь, то ребят, с которыми он счастливо ушел от облавы, когда окружали вышку, на которую им всем удалось залезть. Об этой отчаянной выходке он сам сообщил по телефону, вызвав команду шефа. Но вызвал, когда они все уже спускались и были метрах в пятнадцати от земли, а потом — уносили поскорей ноги, поскольку он сказал тогда ребятам, что «предчувствует» облаву. За такие «предчувствия» он прослыл среди друзей Хорса чуть ли не экстрасенсом… Никто ж не знал, что он сам вызывает облаву, а потом — сам предупреждает о ней.

Позже его воспоминания неожиданно переключились на «новое дело», в котором был замешан его шеф, Ферзь, и некий Царь, которому Ферзь подчинялся. Вроде бы, Царёв — была его фамилия, которой тот кичился с детства, сразу же став царем подворотен и начальником вышибал. Царь заезжал к Ферзю часто; дела у них были общие и явно неприятные. Но теперь явно наметилось что-то грязное и чрезвычайно жуткое. Лис впервые подумал о том, что нужно валить. Такая мысль не приходила ему раньше только потому, что его всегда могли выследить, найти и вернуть, после чего отбить все внутренности. Ведь у него в руку была вшита так называемая «фишка» — навигатор, по которому его отслеживали на компе с легкостью. Но… от этого жуткого дела ему захотелось бежать как можно дальше; даже ценой кисти руки. Хватило бы только сил как-то оторвать её у себя… Страшные решения проблемы приходили ему в голову, но и дело, в которое он вляпался, было весьма нехорошим и дурно пахло. Что от него потребуют на этот раз, какую роль будет он играть?

Да, он знал, что он — подонок. И всегда был таким. Но он пока никого не убивал. Он всегда только подсматривал, подслушивал, информировал… И он, к примеру, ни за что и никогда не выдаст Ферзю ребят Хорса.

А что они сотворили с этим парнем, с этим Николаем? Это попахивало мистикой, изначальным злом, служением темным силам, если только есть что-то такое, потустороннее… Это было полностью бесчеловечно. Что там произошло? Почему Николай заговорил совершенно другим голосом, почему он пошел с ними? Кем или чем он стал? Зомби?

Лис не знал ответов на эти вопросы. Он только помнил, как Ферзь, Царь, Крот, он сам и Стерг вошли в квартиру этого парня. Они предварительно через компьютер, внедрили, как вирус, некое излучение, парализующее человека. Хозяин квартиры, Николай, сидел за компьютером, и они вычислили это, наблюдая за ним из квартиры напротив. Он сам, Лис, открыл дверной замок. Для этого его, по словам, и взяли «на дело».

Николай, которого он увидел тогда, войдя в квартиру вместе с Ферзём и Кротом, сидел в компьютерном кресле, но не смотрел больше на экран. Его голова была запрокинута. И тогда Ферзь достал прибор, так называемый «черный ящик», а еще — некий шарообразный сосуд из серебристого металла. Установив черный прибор на металлическую подставку, соединив тело Николая с приборами, он ввел на крышке какие-то данные и наставил на голову Николая выдвинувшийся из него стержень. Луч, вырвавшийся из этого стержня, направился на Николая, а круглый сосуд, который держал Царь, загудел, заверещал, стал издавать страшные для человеческого уха вибрации и вскоре был закрыт завинчивающимся устройством.

Вскоре Ферзь сказал:

— Дело сделано, — и подобострастно хихикнул.

Николай приподнял голову, обернулся и посмотрел на вошедших к нему без спроса людей.

— Ну, что, братва! В этой голове теперь тоже есть свой царь! Уж теперь-то мы устроим в Центре кровавую бойню, узнают они, как тайные дела крутить в городе, без ведома его хозяев! Попляшут теперь, конспираторы! Давно поняли мы, что в городе кто-то шныряет по-своему. Мы эту лавочку теперь прикроем! — сказал он чуть погодя.

— Пошли отсюда! — скомандовал всем Царь.

Они вышли и поехали все вместе на базу. Николай то упорно молчал, то смеялся, и вел себя странно. Будто тело не всегда слушалось его, а было или ватным, или чужим.