Без имени

А потом, какой-нибудь поздний археолог посвятит жизнь изучению этих старых развалин, древних строений неизвестного культового назначения… И вряд ли он докопается до истины.

* * *

Корабли инопланетников рассекали небольшие волны безбрежного, спокойного океана. Была уже глубокая ночь. Силуэт светловолосой девушки был отчетливо прорисован на палубе, освещенной огнями иллюминации.

Над кораблем, высоко в небе, горели звезды. Несколько небольших звёзд были явно искусственного происхождения… Орбитальные станции.

Девушка посмотрела на них и тихо произнесла:

— Да, рано или поздно, мы все уйдем туда, к этим маленьким звездочкам. Этот мир по-своему великолепен, но слишком уж страшен и скорбен…

В этот миг, она услышала сзади тихие шаги, и обернулась. Фигура её учителя, коренастая, плотная и сильная, нечетко вырисовывалась в приглушенных огнях ночной палубы. Он стал с нею рядом, посмотрел пронзительно ей в глаза и проговорил:

— Да, мы ушли в море. Потом — уйдем и на орбиту. А когда-нибудь, улетим и в иные пространства. Это неизбежно. Здешним людям самим предназначено определить свою судьбу. Рост их цивилизации будет трудным и долгим. Он продлится гораздо дольше, чем обычно. Им суждено будет то подниматься к вершинам, то вновь падать в пропасть безвременья. Но, быть может, через тысячи веков… Они всё же достигнут совершенства.

Глава 6. Битва

Когда он проснулся, было около трех дня… Но, в конце концов, спал он не так уж много, учитывая то, что заснул уже под утро. А проснулся он от того, что в дверь позвонили. Он резко дернулся, и шарик выпал из его рук и куда-то закатился.

Он присел на кровати. Не показалось? Кто мог к нему прийти?

Звонок, требовательный, звонкий, раздался вновь. И сон сразу же вылетел у Николая из головы.

Он поднял костыли, дотянувшись до них, и вскоре пошел открывать. «Да кто же это?» — подумал Николай.

На пороге стояла Мария.

— Ты… Ты можешь вновь стать собой, — пролепетала она прямо с порога, протискиваясь в комнату. Бледная, Мария почти заикалась, и руки её тряслись, когда она захлопывала дверь.

А он… Он не мог оторвать взгляда от её лица.

— Это… Это не важно. Правда. Ерунда какая, — пробормотал Николай, не сводя с неё глаз. — Главное, ты… Ты со мной. Здесь. Сейчас…

Мария расплакалась.

Они по-прежнему стояли в коридоре, у двери. И Николай, прислонившись к стене спиной, отстранив один из костылей, стирал слезы с её лица… Казалось, что он светился счастьем, и внутренний свет исходил из его глаз.

— Мария… Машенька, — проговорил он. — Тело… Всё это не главное, Машенька… Будучи инвалидом, превозмогая боль… Я всё равно понял это. И даже, если я буду таким… Я уже привык к этому телу. И ты… ведь будешь меня любить, да? А еще, у меня есть важное дело. Здесь, на земле. Главное дело моей жизни. Кем бы я ни был, я его не брошу. И… буду любить тебя, — и он улыбнулся ей.

— Но, в конце концов, ты не можешь оставаться всегда в этом теле. Это тело Владика. Если… Он не получит его обратно, то… Навсегда будет заключен в черной коробке. Это — ужасно, — сбивчиво, с частыми всхлипами, произнесла Маша.

— Так… вот как обстоят дела? — переспросил Николай. — Ну, тогда… мы рискнем. Тогда… Пойдем, и как можно быстрее. Ты же явилась за мной? Надо что-то делать, и срочно, да? Бедный Владик… Надо его спасать. И… похоже, что Отшельник был прав. Провидец…

— Кто? — удивилась Маша.

— Не важно. Впрочем, ты помнишь нашу мимолетную встречу в Казанском Соборе?

— Да. Я всё помню, Коля.

— Там был старец. И я говорил с ним. Когда мы ушли оттуда вместе.

— Расскажешь потом, всё-всё… А сейчас… Нам надо спешить, Коля. В Молодежный Центр… Скоро туда пребудет тот, кто… Занял твое тело. И, быть может, что нашим удастся совершить обратный обмен. Если они раздобыли сегодня тот прибор, который собирались раздобыть… Стоит попытаться: И Фрэд, интел, и наши считают, что может получиться…

— Пошли.

* * *

Он стоял перед дверью кабинета и трясся от страха. Он, кто был приближенным Царя, можно сказать, его правой рукой, и кому беспрекословно подчинялись люди; кто был во власти пытать, убивать и мучить… Ферзь уже встречался с этим Вельзевулом. Потому он и трясся.

Сейчас к Вельзевулу послал его Царь, на переговоры. Ему давно было известно, что этот Вельзевул — адепт черной магии, колдун высших посвящений.

В нашем, образованном, веке — магия? Черные мессы? Служение сатане и посвященные ему обряды? Да. А почему бы и нет? Странные ходили слухи обо всём этом среди братков.

В ранней молодости Ферзь, возможно, и не поверил бы в то, что всё это имеет место, и не только в фантазиях и воображении рассказчиков. Но с тех пор он повидал много такого, от чего его волосы вставали дыбом. И, будучи ещё молодым человеком, он прошел через страшные пытки, казематы, испытал страшные издевательства, глумление над собой и насилие.