Без крестной феи

Игорь поискал взглядом, чем можно записать. Верхний ящик тумбочки возле его дивана, на котором он спал, был полон разного хлама: старые этикетки, чеки, инструкции от старой техники, поломанные карандаши. И ни единой авторучки.

– Запомню. Диктуй, – проговорил он, открывая в телефоне окно заметок.

Мишка продиктовал. Игорь погорячился: запомнить он точно не смог бы. Ориентиры были не «возле дома» или «бабушкиного сарая». Он все записал.

– После этого телефон все время выключен. И, сам понимаешь, может быть где угодно. Вместе со своей хозяйкой, – уточнил Мишка. – Спряталась она, я так понимаю, надежно, братишка.

– Ей кто-нибудь звонил перед тем, как она… – Игорь прокатал в голове слово «пропала», счел его отвратительным и заменил другим. – Перед тем, как она уехала.

– Да, знаешь, всего один звонок. Как раз в тот вечер, когда ее телефон выключился. За пару часов до этого ей звонили.

– Кто?

– Вот этого не знаю, Игорек. Симка на мертвеца оформлена. Так что, сам понимаешь.

– А имя и фамилия этого… – Игорь тяжело вздохнул и снова поискал слово поделикатнее. – Данные этого несуществующего человека имеются?

– А как же! Записывай…

Через десять минут Игорь перевел деньги Мишке на счет. Тот заранее предупредил, что не хочет наличных, и ему накануне пришлось доставать жестяную коробку и топать к банкомату. Запасов, к слову, у него почти не осталось.

Мишка прислал сообщение, что деньги получил и всегда будет рад помочь старому приятелю. Игорь отключил телефон. Он полежал в темноте, рассматривая светящуюся точку на потолке – отражался свет сигнализации магазина напротив, и со вздохом закрыл глаза.

Что делать с информацией, которую ему слил Миша, Игорь понятия не имел. Он не сможет найти место, где в последний раз засветился телефон Маши. И не сможет связать с Ильиновым телефонный звонок, поступивший ей перед самым исчезновением. У него слишком мало возможностей и денег, чтобы снова просить о чем-то Мишу.

Дверь в его комнату скрипнула и распахнулась. Мать в длинной ночной сорочке, как привидение, встала на пороге.

– Ты с кем это разговаривал? Всех перебудил! – зашипела она громким шепотом.

– Все – это ты? Я сплю, мам. Тебе приснилось. – Игорь повернулся к ней спиной, запоздало пожелал спокойной ночи.

– И имя Миша мне тоже приснилось? – ядовито поинтересовалась мать. – Не смей скрывать от меня, Игорь! Не смей!

– Что скрывать, мам? – Он тяжело вздохнул, повернулся и сел на край дивана. – Ты подслушивала, что ли, не пойму?

– Не подслушивала, но слышала. – Она, тяжело ступая, подошла и села рядом. – Кого ищешь? Кто пропал? Детдомовская твоя?

Спорить, оправдываться? Бессмысленно. Мать могла быть разной: вспыльчивой, нудной, ворчливой, но никогда не была глупой. Поэтому он коротко ответил:

– Да.

– А что случилось?

Он коротко рассказал, минуя подробности о ее телефонном звонке в офис и заявлении на отпуск.

– Я волнуюсь за нее. Не знаю почему, но волнуюсь.

– Она тебе так сильно нравится, сынок? – спросила мать и разочарованно выдохнула: – Она тебе нравится. Из всех девушек ты выбрал именно ее… Надо же…

– Она хорошая, – зло прошептал он, услышав, как в туалет прошлепали босые бабкины ступни.

Ее еще тут не хватало!

– И очень одинокая. За нее некому волноваться. Пропади она, никто не вспомнит.

– Ты помнишь, уже хорошо. – Мать помолчала, а потом решительно поднялась со словами: – Тебе надо идти в полицию.

– В полицию? – нахмурился Игорь.

– А куда еще? В полицию надо идти. И объявлять ее в розыск.

– Но я ей никто. У меня даже заявления не примут, ма.

– Что значит никто? – в дверь сунулась бабка. – Она и в гостях у нас была. И практически ночевала. Это уже почти невеста. И что значит, не примут заявления? Я им не приму!

Хоть смейся, хоть плачь! Игорь еле выпроводил их из комнаты, пообещав завтра же пойти в полицию с заявлением о пропаже Маши. И он даже поделится с полицейскими информацией, которую выкупил у приятеля. Конечно, не выдаст источника, но поделится.

И пусть только попробуют не помочь! Пусть только попробуют его выпроводить!

Он плохо спал, без конца ворочался и даже пару раз вскрикивал, если верить бабкиным утверждениям. Но она могла и сочинить для нагнетания ситуации. На работу позвонил и отпросился до обеда. Сказал, что едет в поликлинику на обследование.

– Это на неделю! – ахнул начальник.

– На полдня. И я на месте. А то и раньше буду, – пообещал Игорь, входя в отделение полиции, где, как он точно знал, работал Горелов.

Он продумал все, что скажет майору, какие станет приводить доводы в защиту своих слов, как все логически обоснует. И про Стаса расскажет, к которому обращалась за помощью погибшая Татьяна. Пускай Горелов сам решает: важный это свидетель или нет.

Он все продумал, кроме одного: Горелов не мог быть постоянно на месте. Его не оказалось, и когда он появится, никто сказать не мог.

– Сейчас подъедет старший лейтенант Воронин. Он занимается этим делом, – сказали ему в дежурной части после получасовых выяснений.