Без крестной феи

– Майор! – удивленно округлил глаза Стас. – Куда же вы? А комментарии? Вы пытались повесить на меня минимум два убийства и одно похищение. И теперь решили отделаться одним коротким словом: «извините»? Так не пойдет, майор.

– А как надо?

На скулах Горелова расцвели два ярко-красных пятна. Ясное дело, унижаться он не привык.

– Я хочу знать все про убийц. Кто, как, когда, каким образом вы на них вышли.

– Я что, отчитаться, перед вами должен? – вскинул подбородок Горелов.

– Нет. Просто удовлетворить мое любопытство. Я напою вас потрясающим кофе, и мы поговорим. Идет?

– У меня в машине бутерброды. Жена готовила. Может, я их принесу? Что-то проголодался.

– Сделаю я вам бутербродов. Идемте в кухню…

Ему не пришлось хлопотать. Дежурная тарелка с бутербродами всегда стояла в холодильнике. Горелов с аппетитом съел сразу два: с сырным кремом и огурцом, и с маслом авокадо и тунцом. Он с удовольствием выпил чашку кофе и запросил еще.

– Под разговор, – объяснил он и тут же спросил: – А Мария где?

– Мария наверху. Позвать?

Горелов кивнул, и Маша через пять минут присоединилась к ним. Ильинов, что показалось странным ему самому, ею залюбовался. В черном костюме в обтяжку, с гладко зачесанными в хвост волосами, она зашла, поздоровалась и села на диванчик между оконными проемами. Телефон тут же отложила в сторону, и это Ильинову понравилось тоже.

– Итак… Сразу скажу: в убийстве вашей подруги Татьяны Иващук супруги Гребневы признались. Не сразу, нехотя, но признались. Им некуда было отступать. В подвале их дома полно замытых пятен крови. И обувь нашлась, в которой они ее избивали, и даже кастет. Как оказалось, Анна Ивановна Гребнева долгое время работала санитаркой в психиатрической лечебнице в одной из бывших союзных республик и была уволена за жестокое обращение с пациентами. Выписки из архивов еще не нашли, но свидетели имеются.

– Садистка?

– Да, и еще какая. Ее муж не был так жесток, как она. Но имел доступ к сильнодействующим наркотическим препаратам, которые воровал у пациентов. На них они и подсадили Илью.

– За что они убили Таню? – подала голос Маша.

– Они сказали, что она пыталась их обокрасть. Они застали ее на месте преступления и, вместо того чтобы обратиться в полицию, решили наказать сами. Им нравилось наказывать, как признался Гребнев, проработавший в той же лечебнице полтора десятка лет. Они забили ее до смерти якобы потому, что она не раскаялась. А когда она умерла, отвезли ночью к парку, хотели по лыжне дойти до зарослей и схоронить там. Но тут вы, Станислав, спутали им все карты.

– Я?! – Ильинов растерялся. – Почему я?

– Вы катались на своем снегоходе именно в ночь убийства, хотя и не признались в этом. Свет фар напугал супругов. Они решили оставить девушку на лыжне, пока их никто не заметил. А утром разыграли весь этот спектакль, который надолго нас запутал… А вы, Станислав? Вы их не видели?

– Нет. У меня снегоход барахлил. Я пытался его починить. Повредил руку. До крови! Мне было не до кого-то, кто на меня смотрит из темноты. Там было очень темно, да…

Ильинов вдруг подумал, что Горелов снова его поймал, расставив силки. А он – идиот – так бездарно проговорился. Сейчас тот потрет удовлетворенно руки и скажет:

– Гражданин Ильинов, разрешите зачитать вам ваши права…

Этого не случилось. Горелов взял с тарелки еще один бутерброд и признался:

– Я не верю в их рассказы про воровство Татьяны. Думаю, она пыталась их шантажировать, и они ее убили за это. Но доказать ничего не возможно. Показания группы лиц, это всего лишь слова, не подкрепленные доказательствами. Убийство их племянника так и сойдет им с рук.

– Нет, – вдруг тихо произнесла Маша. – Не сойдет.

– То есть? – Мужчины уставились на нее.

– Флешка с видео у меня. То есть не здесь, а в рабочем шкафчике спрятана. Таня передала ее мне накануне того дня, как пропала. Без объяснений лишних попросила спрятать, сказала, что там какие-то дядька с теткой убивают парня. Сначала обсуждали долго, что и как, а потом привели свой план в исполнение. Флешка у меня, товарищ майор. Ее можно забрать прямо сейчас. Я скажу, где спрятала.

Горелов тут же полез за телефоном, отдал указания и велел доложить о результатах.

– Даже не знаю: ругать вас или благодарить! – Он глянул на девушку укоризненно. – Олег Селиванов погиб по той же причине, что и Татьяна Иващук. Вас могли убить. Чего вы так долго молчали, Маша?

– Только по той же причине: меня могли из-за этого убить. – Она слегка улыбнулась. – Татьяна, видимо, проговорилась под пытками, где компромат. Они уже дышали мне в затылок, звонили с угрозами. Если бы не Станислав… Хорошо, что вы их взяли. Теперь я могу вернуться домой. Вот дослушаю вас и пойду собираться.

– А я все уже рассказал. – Горелов поймал недоуменный взгляд Ильинова и поправился: – О гибели Татьяны все рассказал.

– А Саша? Как она погибла?

Ильинов попытался вспомнить ее лицо и не смог. Девушка с удивительными зелеными глазами и забранными в хвост кудряшками вытеснила все воспоминания.

И что она сейчас сказала? Пойдет собирать вещи и уедет домой? Гм… Кажется, это требует обсуждения…