Без лишних слов

В понимании Оливии они разошлись после того, как прекратились летние каникулы в доме на озере. Никогда больше они не проводили вместе по несколько недель кряду, полагаясь только друг на друга. Но вот эти последние дни, на которые пришелся разрыв с Блейзом и приезд Джоша, вернули ее к тем давним временам и к отношениям с Лили и Лукасом в более общем плане. Поразмыслив, она пришла к выводу, что именно те каникулы у озера и развели их по-настоящему. Они разошлись, заняв противоположные стороны: Лукас со своими выходками, она со своей несдержанностью.

Оливия горько усмехается. Рассудить так мог бы и отец. От этой мысли, после всего, что она узнала о нем, ей становится не по себе.

Лили понемногу перешла на сторону Лукаса, потому что в ее представлении брат не мог сделать ничего плохого. Она так и не поняла, что проделки Лукаса лишают Оливию того единственного, чего она ждала большую часть года.

Неудивительно, что, как и отец, Оливия вспыхивала каждый раз, когда брат или сестра выводили ее из себя. Она впадала в уныние и отчаяние из-за того, что никак не могла повлиять на окончательное решение и чувствовала себя преданной.

Оливия кивает, подтверждая догадку Джоша.

– Его зовут Тициан.

Джош подмечает еще одно сходство.

– Ты?

– Да. Руби.

Он смотрит на младшую из троицы Малиновых. Оливия выхватывает ручку из стакана на столе и торопливо щелкает. Что у него в голове? О чем он думает? Видит ли сходство?

– Она похожа…

– На твою маму. Да.

Он морщится.

– Немного.

– У меня не было ее последней фотографии. Ее зовут – Далия. – Вот такой Оливия и видела Лили уже взрослой. Мудрой, красивой, доброй. Без колебаний осуществляющей правосудие.

– Твою маму звали Лили. Майская Лилия. Она родилась в мае, и ее назвали в честь цветка этого месяца.

Джош с интересом смотрит на нее, ловит и впитывает каждое слово.

– Она ведь мало рассказывала о своем детстве, да?

Он качает головой.

– Не любила… – Джош сжимает плотно губы.

– Не любила рассказывать о детстве или не любила само детство?

Он упирается взглядом в пол.

– Джош?

Уголки губ ползут вниз, словно ему стыдно за мать, за ее чувства к родной семье.

– И то, и то.

Оливия опускает голову. Снимает волосок с блузки. Она могла сделать что-то, изменить отношение родных к Лили. Могла и не сделала.

– Как ее зовут сейчас?

– Сан… нет. Джим. – Он хмурится. Морщится. Сопит от напряжения.

– Ничего. Все в порядке. Ты вспомнишь.

– Знаю… не могу…

– Не можешь произнести. – Придется попробовать какой-то другой способ.

Джош снова поворачивается к стене. Разводит руки, словно охватывая все три принта.

– Что?

Должно быть, спрашивает, кто эти персонажи, догадывается Оливия.

– Малиновая Волна. Супергерои из моих комиксов.

Джош таращится на нее, разинув рот.

– Твои? Нет… не может…

– А вот и может. – Она невольно улыбается. Он так реагирует, как какой-нибудь мальчишка на «Комиконе». А почему бы не записаться на самый большой конвент, посвященный комиксам? Она купила бы билеты для Джоша и его друзей. И даже пригласила бы Лили и Лукаса, если бы они заинтересовались.

Джош идет через студию к книжной полке и пробегает взглядом по корешкам. Потом оглядывается и смотрит на нее.

– Где?..

Не может прочитать названия. Какая, должно быть, досада.

Она кладет ручку и снимает с полки две книги.

– Первая и вторая. Сейчас я работаю над третьей. – Она показывает обложки и протягивает ему книги.

– Круть… – Он прижимает книги к груди и смотрит на нее восхищенными глазами.

– Да. Можешь взять и оставить себе.

– Я… пор… прочитаю… когда лучше… – Он улыбается, немного неуверенно, как будто чувствует себя неудобно из-за того, что не умеет читать. Она уже почти заключает его в объятья, но в последний момент удерживается, опасаясь смутить его еще больше. Она бы на его месте точно смутилась. Вместо этого Оливия тепло улыбается. Он снова смотрит на Далию, смотрит с тоской и любовью, и до нее вдруг доходит кое-что еще. Какая же она эгоистка. Зациклилась на Лили и ни разу даже не подумала, каково пришлось Джошу.

Она снова берет ручку, щелкает и указывает на бейсболку Джоша.

– Я видела твой шрам.

Он густо, начиная от шеи, краснеет.

– Когда?

– Позапрошлой ночью. Ты спал, и бейсболка свалилась.

Он машинально вскидывает руку, проверяет, все ли на месте.

– Это тогда тебя толкнули?

Джош кивает, и она сглатывает горький комок желчи, поднявшийся к горлу быстрее, чем книжки, которые он держит, на вершину списка бестселлеров. И ведь возможно, что это сделал ее отец. Может быть, он навсегда сломал Джошу жизнь.

– Голова болит? Головокружение бывает? – Она задает те вопросы, которые предложил задать Майк.

Ее племянник качает головой.

– Хорошо. – На душе становится чуть легче. – Скажешь, если почувствуешь себя плохо, ладно?

Он кивает.

– Мама… она… летела. – Он пыхтит и умолкает. Смотрит на нее, как всегда, когда хочет, чтобы его поняли и не просили говорить. Ему легче молчать, чем выглядеть глупо.

– Извини, – вздыхает Оливия. На этот раз догадаться не получилось.